К «Золотой маске» можно относиться по-разному, но, без сомнения, это одно из главных событий оперного сезона. Итоги премии бывают парадоксальны и еще ни разу не устроили всех, но приближение дня объявления победителей — волнующее событие. Официальная церемония состоится 16 апреля 2016 в 19:00, а пока «Голос публики», оправдывая высокое имя, подчиняясь общему мандражу и в порядке его дальнейшего поддержания, проводит собственное голосование среди читателей.
Реквизит спектакля «Кармен» на фоне занавеса. Театр «Геликон-опера», 26 марта 2016
Ничто так не сближает с оперным театром, как ночь, проведенная с Призраком Оперы. Простым смертным эта возможность предоставляется ко Всемирному дню театра, отмечаемому 27 марта. К этому празднику приурочена акция «Ночь в театре», когда проходят экскурсии по закулисью, обычно скрытому от зрителей. По ту сторону занавеса таится целый мир — настолько притягательный, что раз попав в него, не упускаешь шанс освежить впечатления. Тем более, в эту ночь представилась возможность побывать на экскурсии в недавно открытом новом здании театра «Геликон-опера».
5 марта 1953 года в Москве скончался Сергей Прокофьев. Прощание с ним в зале Дома композиторов состоялось на следующее утро — без цветов. Цветы достать было невозможно, они все должны были скрасить первые посмертные дни другого умершего в тот же день человека — Иосифа Сталина.
Я хорошо помню, как впервые услышал «Трубадура» Верди — оперу, которая сразу стала одной из моих самых любимых. Это было 29 мая 1984 года на спектакле Большого театра в Кремлевском дворце съездов. И несмотря на весьма примитивную подзвучку (как мне говорили, ввиду полного отсутствия естественной акустики в этом зале микрофоны тогда были просто расставлены вдоль рампы), эта музыка меня очаровала буквально с первой ноты, я даже помню на какой именно фразе в рассказе Феррандо: «Ро-о-о-ода цыганского ведьма-старуха…» (пели-то тогда на русском языке — в переводе С. Левика и В. Епанешниковой).
Петербург — уникальный и неповторимый город. Его великолепие и имперская роскошь сочетаются с поражающей запущенностью и ветхостью: на испещрённых барельефами стенах лежат толстые слои многолетней бурой грязи, а гнилые чёрные ручейки с заброшенных чердаков стекают по рифлёным телам муз и атлантов, старая историческая, нечищеная во всю зиму брусчатка покрыта скользкой ледяной коркой, а дверные порталы необычайной красоты в вензелях и пилястрах ведут в мрачные осыпающиеся парадные. Но он так прекрасен и, несмотря на всю обшарпанность, поражает своим размахом, своими панорамами, дворцами и соборами, не снисходя до собственной немытости, до уюта и приходящей житейской возни, еле заметной со шпиля Петропавловского собора. Город-герой Ленинград — как трагедии Шекспира — слишком велик, чтобы замечать мелочную прозу жизни.
Упоминание о Шекспире подводит меня ближе к теме статьи, от философских разглагольствований вступительного абзаца — разглагольствований, однако, необходимых, дабы отдать дань прекрасному городу, где во время недельной поездки, я посетил не только выдающийся спектакль прославленного Большого драматического театра, но и такой симфонический концерт, который способен перевернуть представления и о жизни, и о пути творчества. Но это другая история.
Я, конечно, размечтался о кренделях небесных — пообщаться с Борисом на животрепещущие темы работы интернет-сми, посвященных классической музыке. Но, увидев зал, заполненный студентами, слушавшими то, что происходило на сцене с легко читаемым по глазам профессиональным интересом, решил не мешать процессу передачи знаний. Вербальный разговор перемежался музыкальным. Беседу вел директор Гнесинки Михаил Хохлов. В дуэтах компанию Борису Лифановскому составили Анна Гришина и Яков Кацнельсон. Неограниченное количество подходов к вкусному кофе предоставлено сетью кофеен «Шоколадница».
Иногда поражаешься, до чего по-разному люди воспринимают одно и то же. Например, одни и те же спектакли, концерты. Бывало, читаешь на следующий день после мероприятия чужой отчет или рецензию и начинаешь сомневаться, о том ли выступлении вообще идет речь, не перепутаны ли числа? А может, ты и не был там вовсе, а все приснилось? А может, что-то случилось с твоими органами чувств — слухом, зрением? Или с памятью (старик Альцгеймер нас заметил)? Как говорится, был — но не в этой жизни.
На днях я прочитал опубликованное на страницах «Голоса публики» эмоциональное эссе Александра Тлеуова «Что делать?». Излюбленный вопрос русской интеллигенции на этот раз отнесен к проблемам современной музыки. Конечно, сам факт, что столь важную тему пытается поднять студент композиторского факультета, не может не радовать. Скажу больше: во многом я согласен с автором эссе. К сожалению, вразумительного ответа на свой вопрос молодой композитор не предлагает. Однако в его тексте с самого начала прочитывается ответ на другой столь же почитаемый нашей интеллигенцией вопрос: «кто виноват?». И вот в связи с этим мне хотелось бы кое-что сказать.
