13 сентября я неожиданно решил пойти на «Бориса Годунова» в Большой. Это был последний спектакль серии, которую я, уже, практически пропустил из-за занятности на работе. Но, к счастью, обстоятельства буквально в последний момент сложились благоприятно, и я увидел свой любимый спектакль с сильным составом.
В восстановленном «Борисе» у меня до сегодняшнего дня не получалось послушать Дмитрия Белосельского — оставалось читать рецензии и слушать впечатления друзей (в том числе тех, кому отдавал свои билеты на Бориса-Белосельского, когда выяснялось, что не могу пойти). Сегодня все звезды встали, как надо. Что могу сказать — да, по-моему, Дмитрий Белосельский — лучший Борис из теоретически представимых и, одновременно, Борис Годунов — лучшая из ролей Дмитрия Белосельского, в которых я его слышал. Сплав вокального совершенства с умным пением, самобытным рисунком роли и высочайшей исполнительской культурой. Я не представлял, что в роли Бориса все можно ПЕТЬ — Дмитрий не проговаривает ни одной фразы, красиво интонируя каждое слово. Игра под девизом «необходимо и достаточно» — ничего лишнего, но при этом не остается ощущения недоигрывания. Артистическая харизма — на весь Большой театр. Все как мне и обещали: на сцене был не артист, а царь Борис. А народом был я.
Спектакль, который, по-моему, обязательно должен присутствовать в репертуаре Большого театра. Не только в качестве живого музея, в который приходят подивиться на то, как раньше не умели экономить на декорациях, но и для того, чтобы мы могли слушать главные партии русского оперного репертуара в таком исполнении. Великолепные Светлана Шилова - Марина, Максим Пастер - Шуйский, Станислав Мостовой - Юродивый и, конечно, Михаил Казаков в главной партии царя Бориса.
Был, конечно. Где же еще в Москве можно послушать первую редакцию «Бориса Годунова», да в столь бережном и, одновременно, необычном, до определенной степени театрализованном, исполнении. Главное впечатление — конечно, Виталий Ефанов, интонационно точный (и это в первой редакции, с ее шероховатыми мелодическими ходами!), динамически разнообразный и драматически убедительный. В сцене смерти совершенно растрогал убойно прозвучавшим «Я царь еще!» Евгений Ставинский со своим аристократически красивым тембром неожиданно убедительно вписался в партию Пимена, петь которого обычно доверяют суровым профундо. Голос Дмитрия Орлова я вообще давно мечтаю услышать в какой-нибудь роли, крупнее Старого цыгана — он того достоин — и вчерашний Пристав подтверждение. Сергей Тарасов обаял своим Варлаамом, со всеми мелкими приколами, добавленными в роль. Органичен был Сергей Поляков, ради Шуйского придававший своему голосу пронзительный характерный призвук. Спасибо всем артистам, музыкантам, а отдельно — театру за то, что держит в репертуаре такой раритет.
Наверное, самая жестокая оперная несправедливость — то, что о золотом веке оперы — девятнадцатом — не сохранилось аудио-видео-свидетельств. Поэтому с особым трепетом я внимаю единственным свидетельницам того времени — афишам. Сейчас в музее Большого проходит выставка к 175-летию Модеста Петровича Мусоргского с интереснейшими подборками фотографий (чего стоят хотя бы вековые антологии Борисов, Самозванцев, Юродивых,…) Есть там и эта афиша, которую я до сих пор видел только мутной, неразборчивой картинкой. Замечу: идет самый развернутый вариант «Бориса Годунова» — с полным польским актом. В Большом театре, в пятницу, 16 декабря, господин Корсов поет Бориса в обуви господина Пироне (сына), Пимена зовут «Отшельник», дирижера — капельмейстером, а «цена местам возвышенная». Ну как тут не уронить светлую слезу умиления невиданным и неслыханным?
Автор: Федор Борисович ( ) |
Комментировать
Спектакль предусмотрительно дают без антракта, но ручейки уходящих начали струиться уже во время сцены в Чудовом монастыре, когда особо чувствительные любители оперы услышали как поют Пимен и Самозванец. В этой же сцене была, по-моему, лучшая находка спектакля — отчаянно фальшивящего тенора Пимен накрыл тряпкой, как разоравшегося попугая. Я беззвучно аплодировал в умилении. Жаль, Пимена накрыть было некому.
