Имя режиссера Дмитрия Чернякова произнесенное в общественном месте — гарантированный скандал и непременные баррикады, по обе стороны которых приличные, вроде, люди торопливо превращаются в непримиримых горлопанов. Из-за этого стараюсь Чернякова не поминать всуе. К сожалению, иногда случается повод, и вот один из них.
Фото спектакля «Хомо эректус» по пьесе Юрия Полякова
в постановке театра города Кечкемет (Венгрия) / smotrinyfest.ru
Драматическому театру я сделал ручкой в самом начале девяностых — когда началось стремительное постперестроечное крушение традиций и на спектаклях все чаще стало тошнить от густого духа вольницы. С тех пор не особо интересовался что происходит в мире драмтеатра. Но тут вослед ностальгическим воспоминаниям того периода, когда страна взахлеб читала и яростно обсуждала то «Сто дней до приказа», то «Апофегей», прочел полемический обзор монофестиваля Юрия Полякова. Посмотрел картинки, пошли ассоциации, накатила суть… баа! Да ведь перечисленные сюжеты — идеальное наполнение видеоряда, создаваемого некоторыми режиссерами, которых многие по странной традиции считают оперными.
После короткой паузы на Новой сцене Большого театра вновь дают «Евгения Онегина». Недавно известие о снятии спектакля наделало немало шума, но вскоре Большой изменил планы, объявив о скором возобновлении показов. Дмитрий Черняков, чей график, как говорили в прессе, плотно расписан на ближайшие несколько лет, оперативно нашел время приехать в Москву для реставрации своего спектакля.
Ну что ж, пришло время рассказать о моих музыкальных впечатлениях в Питере. Сначала о трех спектаклях «Трубадур» в постановке Дмитрия Чернякова.
Для меня это уникальный московский аттракцион — черняковский Онегин с Василием Ладюком в титульной партии. Про похабность постановки все давно рассказано, и, к моей радости, привыкание не наступает — личный вкус каждый раз отторгает черняковщину на клеточном уровне. Но цимес в том, что Василий Ладюк создает черняковского (sic!) героя так, что невозможно смотреть на его игру без огромных мурашек восторга. Безусловно, актерствования было бы недостаточно — ведь это опера, и вторая половина удовольствия — совершенное исполнение партии. Такое исполнение, что лучше уже и не надо. Полетность голоса удивительна — в сцене объяснения (третья картина) Онегин поет не в зал, а в сторону кулис, при этом нисколько не теряя в звучности. В финале Василий отдает такой заряд энергии, что парализует зал. Публика внимает происходящему на сцене самозабвенно, полностью отключившись от внешнего мира и с открытым ртом — часто буквально, а не фигурально. Так совершается одно из чудес, на которые способно искусство музыкального театра.
Да простят меня артисты спектакля, при покупке билетов на этот аттракцион я даже не смотрю кто поет остальные партии. Но здесь повезло с Ольгой — ее пела Светлана Шилова, к моему удовольствию всегда играющая предписанную Черняковым стервозу с присущей певице культурой — без маниакальной агрессивности (Черняковым же предписанной и практикуемой другими Ольгами). Хороший Гремин получился у Александра Науменко.
Домучил видеоверсию черняковского «Князя Игоря». Нынче режиссеры стараются поразвлечь публику. Не давать певцам собрать на себя внимание зала в ариях. Не прекращать «движуху» на сцене. И боже упаси оставлять увертюру без видеоряда. Видимо, полагая музыкальную нагрузку к их спектаклю смертной скукой, режиссеры пытаются скрасить существование слушателя сценическими номерами разной степени уместности. В моем случае усилия оперных массовиков-затейников имеют противоположный эффект — я засыпаю, даже если в начале просмотра был бодр и полон энтузиазма. Поэтому видеотрансляцию «Князя Игоря» смотрел в три приема. И не говорите, что это разрушило метафизическую целостность восприятия митиной постановки.
После трансляции начнется смакование или оплевывание митиных находок, а мне понравилась предоставленная интернетом возможность послушать оперу без черняковского видеоряда. Дело в том, что ко мне попала запись по радиотрансляции одного из премьерных спектаклей — именно к ней я буду апеллировать в дальнейшем повествовании, с указанием конкретного места по хронометражу.
