Не творение, но тварь
Когда 31 января я шла на оперу «Мелкий бес» Александра Борисовича Журбина в Камерный театр Покровского, меня чрезвычайно занимал один вопрос: как можно было вдохновиться этим произведением? Как мизантропический взгляд на российскую действительность, остервенелое презрение к человеку и омерзение от жизни в целом, свойственные автору исходного текста, могли стать предметом интереса столь светлой личности, как композитор Журбин? Ведь в процессе работы необходимо надолго погружаться в тоскливо-убогий мир сологубовского романа, где нет ни малейшего намёка на высокое, а есть лишь одно сплошное низкое, низкое, низкое. В романе не встретишь ни одного не просто положительного, но хотя бы более-менее приличного персонажа. Но ведь большинство людей ходят в оперу на романтических героев и томных, прекрасных героинь, которые любят друг друга неземным чувством. Да и на них-то не особо разбежались. А тут даже не Гоголь с Достоевским… Тут «передоновщина» — вязкое болото торжествующей гнусности, беспросветной серости, подлости, злобы и пороков.
И вдруг на тебе… бесподобный, шедевральный спектакль.
