«Уж не глинка, а фарфор» — так в известном каноне, сочиненном на премьеру первой русской оперы, ёмко описано становление Михаила Глинки. Одного из немногих композиторов, ставших классиками при жизни.
В музее на Исторической сцене Большого театра новая экспозиция — Мусоргского сменил Глинка. К 210-летию со дня рождения родителя русской оперы — антология двух столпов «русского бельканто» — «Жизни за царя» и «Руслана и Людмилы». С фотографиями исполнителей, костюмами (Евгения Нестеренко, Бэлы Руденко,…), программками, личным клавиром Шаляпина с карандашными пометками. И, конечно, с афишами, тогда — утилитарными листками-однодневками, сегодня — красноречивыми документами, с которых смотрит на нас то время. Вот, например, «Жизнь за царя» 30 августа 1872 года. Интересен порядок авторства: Опера соч. Барона Розена. Музыка соч. М. И. Глинки. Подробно перечислены создатели декораций к каждому действию и каждой картине — итого 6 человек. Заметьте: недостаточно было ультрамонархического содержания оперы (начиная с названия) и финального хора со словами
Славься, славься, наш русский царь,
Господом данный нам царь-государь!
— в довесок к спектаклю артисты и хор исполняли еще «Боже, царя храни!». И зал, без сомнения, с воодушевлением подпевал стоя — представьте эту картину.
Было время, когда именно Глинкой из года в год открывал сезоны Большой театр. После этой выставки особенно больно вспоминать что под титулом «Руслан и Людмила» открыло Историческую сцену после ремонта. Скучаю по операм Глинки в Большом.
