РНО

Пожалуй, чувства, охватившие меня по окончании этого концертного исполнения «Иоланты» можно назвать противоречивыми. С одной стороны, как всегда, очень интересная и, конечно, очень глубокая интерпретация маэстро Михаилом Плетнёвым последней оперы Чайковского, который является его любимым композитором; с другой — несколько разочарований, правда, не таких принципиальных. Но обо всем по порядку. Не припомню даже такого тревожно-мрачного начала, таких медленно завораживающих темпов в колыбельной и в диалоге между Бертраном и Альмериком, где каждая фраза приобрела дополнительный вес, как и в арии Короля Рене, где вообще казалось, что время останавливается. И, конечно, еще большую философскую глубину приобрела и гениальная ария Эбн-Хакии. А вот вторая часть (с момента появления Роберта и Водемона — никакого антракта, слава богу, не было, как и задумано композитором) зазвучала в гораздо более быстром темпе, как будто приход двух друзей отпустил какую-то пружину и поднял туманную завесу над немного призрачным миром, в котором жила Иоланта, и наполнил этот мир настоящими живыми красками и темпами. И я не слышал еще, чтобы между этими условными частями был такой контраст по темпам… впрочем, как в жизни — между тенью и светом… Вряд ли я с одного раза до конца понял эту концепцию, она для меня была несколько неожиданной, пожалуй, я ее только интуитивно пока ощущаю, но если начать ее додумывать до конца, возможно, удастся вслед за Плетнёвым разгадать смысл этой удивительной оперы, одновременно прозрачной и многослойной. Наверное, это было самым главным.

Читать дальше