В умных разговорах об опере часто поминают музыкальную драматургию. А, собственно, что это такое, если не словарной статьей, а в терминах банальной эрудиции? Правильно — когда музыка рассказывает историю. У Пуччини воображаемые «рассказчики» редко говорят по одному — часто вставляют по фразе в рассказ другого, а то и вдвоем-втроем говорят одновременно. Чтобы рассказ не превратился в стихийное базарное многоголосие нужен хороший оркестр и хороший дирижер. Так вот, сегодня на Новой сцене Большого звучал отличный оркестр, потрясающе ведомый Туганом Сохиевым. Слаженно, но без метрономной заунывности. Вкусно, но с сохранением прозрачного переплетения «голосов рассказчиков». Спектакль, который почти уже собрались снимать, получил второе рождение — даже если бы певцы не пели, можно было бы приходить в театр, чтобы слушать такого Пуччини. А певцы пели. И как пели!
Туган Сохиев рассказывает о своем вводе в «Богему» (видеоматериал с официального канала «Большого театра»):
Великолепная Динара Алиева в моей любимой ее роли. Из нескольких причин, по которым я никак не мог пропустить этот спектакль, первая — исполнительница главной партии. Уникальный тембр, по нашим временам, — штука редкая. Одна из таких редкостей — в голосе Динары Алиевой с частым и амплитудным вибрато, одинаково убедительно звучащий и в темных, и в светлых красках. Красота голоса и трогательный образ действуют на меня магнетически.
Конечно, ждал Марселя Василия Ладюка. Короткий вариант впечатлений: очень хорошо, но очень мало :) Марсель получился — вот лучше всего подходит это словечко — прикольный. Еще раз звучит мое признание в любви к Мюзетте Анны Аглатовой — ничего подобного не видел, поэтому каждый раз предвкушаю встречу с этой героиней. А уж когда Мюзетта поет, как сегодня — легко и задорно — таю, ничего поделать с собой не могу. Слаб:)
Тенор Маттео Липпи не показался. В принципе такие голоса мне интересны — когда Рудольф не пробивает оркестр «мясом», а прорезает его, как ножом. Звонкий, полетный голос. Дикция отличная. Только вот вибрато на меццавоче неряшливое, на форте то аккуратничает на грани пропадания за оркестром, то чуть поддавливает и тогда слышна легкая тремоляция. Ну и в нос иногда пел — не особо навязчиво, но неприятно. Видимо, репетиций было мало — тенор явно местами просто не знал что делать с собой и реквизитом. В общем, неоднократно добрым словом вспоминал я сегодня Алексея Долгова, Рудольф у которого по сумме качеств точно был бы не хуже.
Добавить комментарий