Вчера в Минске, в Большом театре Беларуси, состоялось мое знакомство со «Свадьбой Фигаро» в постановке Михаила Кислярова — одного из любимых оперных режиссеров. Его «Набукко» в московском Большом я знал наизусть, его «Холстомера» считаю одним из лучших оперных спектаклей Москвы и, несмотря на возмутительные организационные трансформации КМТ им. Б. А. Покровского надеюсь еще увидеть — вместе с «Лисичкой» и другмим любимыми постановками. Новизна первой встречи была условной, я пришел на минскую «Свадьбу Фигаро» без тревожного волнения — как на встречу со старым знакомым. Ведь спектакль Михаила Кислярова — значит, будет театрально и музыкально, будет тонко и глубоко. Конечно, все будут танцевать, но если кто не танцует — будет красиво двигаться. Предчувствие не обмануло, так и вышло — а вдобавок было симпатично и весело.
Экстраординарных исполнительских трудностей «Свадьба Фигаро» не представляет, из-за чего ее часто используют для учебных и любительских постановок, но крайне редко полностью исполняют в концертном формате. Эта опера — из тех, что даже в идеальном исполнении и в самых шикарных декорациях не состоится как спектакль если режиссер не сможет, с одной стороны, поддержать музыку Моцарта гармоничным действием, с другой — не нашпигует собственными «фишками» происходящее, а особенно — двадцатиминутные моцартовские финалы, к которым у большинства посетителей оперных театров, чего уж там, нет привычки. То есть «массовая доля» сценического действия в «Свадьбе Фигаро» гораздо более значительна и важна, чем в романтических операх с их самодостаточной драматургией музыки или в операх бельканто, где внимание любителей оперы приковано к красоте и техническому совершенству пения, а любят при этом или убивают — не столь важно.
Porgi, amor - Елена Золова (Графиня)
Среди искр и искорок, поодиночке и в ансамблях сиявших в этот вечер на сцене и сделавших спектакль запоминающимся музыкальным событием, не было ни слабых звеньев — ровное, ни в одной сцене не «провисающее» исполнение. Для меня главным впечатлением стала Елена Золова, удачно вписавшая в комедийную канву маленькую трагедию Графини: яркий образ, округлый голос необходимой крепости и четкая дикция. На высоком уровне прозвучали Анна Гурьева (Сюзанна), пожалуй, переигравшая своего Фигаро (Александр Краснодубский). Приятно удивил актерской и вокальной универсальностью Владимир Громов (Граф). У Екатерины Михновец комичным и обаятельным получился Керубино. В звучании оркестра (дирижер Олег Лесун) ухо отмечало некоторые… скажем так, странности, но в целом оркестр был вместе с певцами, валторны играли обворожительно красиво и в музыкальном плане это был, наверное, лучший спектакль из тех нескольких, что я успел услышать за время пребывания в Минске.
Сюзанна – Анна Гурьева , Керубино – Екатерина Михновец
Ну и где подробности о постановке? Их не будет. Комедия, которую можно пересказать, — плохая комедия. В данном случае описывать происходящее на сцене так же глупо, как пытаться своими словами пересказывать, к примеру, фильмы с Чарли Чаплиным (хотя в детстве казалось, что получается). Наверное, секрет спектакля — непрерывное движение с ненавязчивой, но вездесущей хореографией, помноженное на артистизм исполнителей. и, в лучших традициях жанра, вовлечение в милый тайфунчик событий не только дирижера, «внезапно» зависшего на каденции арии Фигаро, но и весь зал (в сцене суда).
Граф – Владимир Громов
Спектакль живет в том времени, про которое написано либретто. Поэтому режиссеру не пришлось, к примеру, ретушировать интригу с феодальным правом первой ночи. Почему-то именно этот момент режиссеры-актуализаторы отмечают как «архаичный» и боятся, что зритель не поймет. Но публика, которую в других местах столь заботливо пытаются уберечь от подобных архаизмов, как оказалось, все понимает и принимает на «ура!»
Декорации (Олег Скударь) — скорее функциональные и условные, с детализированными акцентами (скульптуры, живопись). Первую половину спектакля действие концентрируется вокруг кровати (кто бы сомневался), вторую — вокруг фонтана. В полной мере используется преимущество негромоздкой сценографии — обстановка корректируется часто и быстро. Лаконичность декораций компенсируется яркими, пышными, разнообразными костюмами (Ольга Ошкало) и радостными световыми решениями (Владимир Ивакин).
Моцарту идет любая оправа, кроме заумности (навязчивой концептуальности) и занудства (неумения режиссера улыбаться и смешить). При отсутствии этих двух смертных грехов оперы Моцарта хороши в любых временах и любых декорациях. Поэтому рядом с роскошной стилизацией «Так поступают все женщины» под театр моцартовских времен в московском Большом вполне можно поставить минимализм «Кози» питерского театра «Зазеркалья», добавить в обойму весёлые приключения в полевом госпитале и к ним, внезапно, — уникальную, необыкновенно остроумную «Волшебную флейту», появившуюся на сцене Новой Оперы при участии детей.
Если проводить параллели с другими «свадьбами», то мне по душе навороченный, интересный и динамичный до остросюжетности спектакль Евгения Писарева в московском Большом театре. Но там не хватает двух вещей. Во-первых — достойной акустики (видимо, декорации сильно затрудняют попадание звука в отдельные части зала). Во-вторых — исполнения на русском языке. Понимаю, в глобализованном мире оперы певцам удобнее разучивать партии один раз — на итальянском. Но все-таки в комедиях особенно важно мгновенное восприятие текста и отсутствие дистанции между происходящим на сцене и пониманием слов. Обоих недостатков лишен минский спектакль — в театре хорошая акустика и опера звучит в адекватном и действительно смешном переводе на русский язык, предусмотрительно продублированном субтитрами. Словом, постановщики и театр сделали всё, чтобы вечер в компании моцартовских героев прошел нескучно — вам осталось лишь при случае воспользоваться возможностью побывать на «Свадьбе Фигаро» в Минске.
Добавить комментарий