Безвременье, по большинству признаков, скорее всего, датированное примерно 70−80-летней давностью. Бункер из сырого бетона с неказистым интерьером — дружинные столы с лавками, мумия на каталке (на фото справа, у края кадра) да Священный Призыв, замаскированный под кнопку пожарной тревоги. В бункере обитает секта. Гуманитарный склад мышления сектантов с первых минут выдает их попытка установить радиосвязь непосредственно из бункера, а не на свежем воздухе. Вдобавок, неудачливые радисты держат антенну в руках — но это уже совсем тонкие технические материи. Скромная уборщица бункера по имени Норма для сектантов имеет способность перевоплощаться в харизматичную проповедницу, доводящую паству до экстаза. В свободное от ритуалов время Норма живет здесь же, в бункере, а двое ее бесстрашных детей играют и безмятежно спят в одном зале с мумией…
Но, конечно, я из года в год прихожу на «Норму» в Новую Оперу не для того, чтобы любоваться нелепой европообразной постановкой, безнадежно устаревшей уже в момент своего рождения (ведь ничто не устаревает быстрее, чем постмодерн, к тому же — позавчерашней свежести). Постановкой, за просмотром которой, чтобы не рассмеяться, иногда приходится вместо сцены разглядывать герб Москвы. Например, когда Адальжиза продолжительное время избивает Поллиона сумочкой. Или когда со словами хора «Вот идет Норма!» в бункер входит Оровез. Градус неадеквата удачно поддерживается супратитрами, в которых нет ни друидов, ни римлян. На подобное сомнительное, на первый взгляд, времяпровождение есть три причины. Во-первых, Беллини, которого мне много не бывает. Во-вторых, опера, которой в более пристойном сценическом образе пока нет и не предвидится в московском репертуаре. В-третьих, Норма — знаковая партия, предназначенная для примадонны, и в Москве есть достойная исполнительница. Эльвира Хохлова — певица с красивым голосом и редкой певческой культурой, чьи белькантовые роли — самоценное явление, которое нельзя испортить никакими постановками.
Добавить комментарий