Чудо повторилось еще раз. Волшебный голос, для которого, кажется нет понятий «диапазон» и «тесситура», звучал даже лучше, чем на осенне-зимних спектаклях — нижние ноты были глубже и мягче, а пиано — еще тише и четче, хотя тогда казалось, что это уже невозможно. Актерский дар Бориса приводит зал в подобие гипноза с элементами помешательства. Во время овации, уже традиционно прерывающей спектакль после «куртизан» кто-то в первых рядах даже вскочил — и я его хорошо понимаю. Магия действует даже на случайных пассажиров оперных театров, обычно вежливо зевающих на спектаклях. Две тётушки-простушки, перед спектаклем с непосредственным смехом изучавшие либретто и пытавшиеся запомнить героев, во втором антракте сидели пришибленные и твердили: «Надо запомнить: Борис Стаценко, Борис Стаценко!»
Добавить комментарий