«Сельская честь» и «Паяцы» (Новая Опера 11.12.2014)

Кто как, а я рад трансформации в концертные исполнения не самых любимых моих постановок Новой Оперы. Это относится и к «Пиковой даме», и к «Сельской чести» с «Паяцами». Посетив, в свое время, эти спектакли по одному разу, в дальнейшем их просто игнорировал — настолько постановочные решения встали поперек. Чувство прекрасного поперхнулось — бывает со мной такое.

Тем более, из концертного исполнения неразлучной парочки веристских шедевров Новая Опера сделала ежегодное музыкальное событие, приглашая артистов на одни ведущие партии, а в других ведущих партиях де­монстри­руя конкуренто­способность театра прекрасными работами штатных солистов. Как и в прошлый раз, «Сельская честь» давалась собственными силами Новой Оперы.

Истинно веристская партия Сантуццы требует такого вложения голоса и эмоций, что не каждая певица, даже обладая необходимыми вокальными данными, рискнет спеть ее. Елена Поповская — одна из тех немногих непререкаемо убедительных в этой партии певиц. Каждая сцена с ее участием становится откровением. Голос пробивает оркестр и наполняет зал, даря переживания, специфические для веристского пения и трудно описываемые художественным словом. Елену Поповскую нечасто можно услышать на московских сценах, но каждое ее появление становится событием.

По пробивной мощи голоса под стать Сантуцце был Туридду — Михаил Губский. Даже в концертных исполнениях чувствуется, что певец проживает чувства своих героев, всегда представляя органичное сочетание вокальных красок и жестов. На этот раз в пении, пожалуй, было многовато назального призвука (особенно в исполнявшейся, как полагается, за сценой «Сицилиане») и пробивные ноты удались лучше, чем кантиленные фрагменты, но яркость звука и полная эмоциональная отдача с лихвой перевесили недочеты.

В небольшой партии Лолы шикарно прозвучала Ирина Ромишевская. Певица чуть облегчила свой обычно густой голос и, сохранив грудные нотки соблазнительницы, показала воздушный звук со свободными верхними нотами. Актерски Лола удалась на славу, невзирая на концертный формат — прошла через сцену, увлекла Туридду, повергла Сантуццу в отчаяние — чего же боле?

«Из другой оперы» в плане впечатления были номинальная Мама Лючия Елены Свечниковой и, к сожалению, неубедительный Альфио — на самых важных нотах выходной песни голос Андрея Бреуса терял звучность и насыщенность, вдобавок, певец несколько раз критично отстал от оркестра.

Про оркестр сегодня изящно выскажусь как бы в антракте между Cav и Pag. По моим ощущениям, Валерий Крицков в целом вел обе оперы излишне спортивно. Была красивая игра с темпами в интродукции «Сельской чести», была тревожная атмосферность интермеццо «Паяцев». Вот только в вокальных номерах нередко возникало желание вместе с певцами перевести дыхание — оркестр норовил убежать от всех солистов по очереди, но больше всего пострадала упомянутая песенка Альфио, разом утратившая вальяжность зажиточного и уверенного в себе человека. А вот в звучании оркестра, к моей радости, не было прошлогодней брутальности, которая, насколько помню, метко была определена в одной из рецензий как «веризм в квадрате». Зато звучание хора по прежнему напоминало, скорее величественные эпизоды «Аиды», чем скромное малолюдие провинции. Даже ехидная подначка в адрес Канио пропевалась не одним голосом, а частью хора, получив, таким образом, привкус флэшмоба. Не плохо — вовсе нет — просто несколько непривычно для человека, привыкшего считать веристскую парочку операми больше камерными.

На центральную партию «Паяцев» не сложилось приглашение Зорана Тодоровича, известного Москве по выступлениям в Большом театре. Его заменил Сергей Поляков, солист Новой Оперы, недавно певший Канио на премьере в театре Центра оперного пения. Обычно с этой партией ассоциируется голос опытного тенора, не сильного в тонких нюансах, зато способного нотой «ля» вогнать в стену гвоздь на другом конце зала. И такого певца в этот вечер на сцене отчетливо не хватало. Впрочем, как не хватало и лирического тенора, с необходимой для Пеппе-Арлекина вокальной граци­озностью. Не считая двух теноровых партий (если партию Канио, конечно можно не считать), «Паяцы» удались на славу.

Второй приглашенный певец, — Борис Стаценко, с радующей регулярностью появляющийся на сцене Новой Оперы, — спел Пролог и Тонио. Даже с учетом роскошного в техническом отношении исполнения с непременным вставным ля-бемолем в Прологе, слово «спел» — непростительно грубое приближение для артистического урагана, с выхода Пролога превратившего концертное исполнение в спектакль. Борис Стаценко — олицетворение всемогущества певца, когда тот наделен талантом актера, да к тому же не просто не привязан к пюпитру, а знаком с музыкальным материалом до каждого движения мелодии, до каждого удара барабана. Взаимодействуя с музыкой и с коллегами по сцене, Тонио стал тем, кем, собственно, должен быть в спектакле — сквозным персонажем запускающим и направляющим лавину роковых событий.

Как герой оперы Тонио, наверное, был бы просто заурядным подлецом, если бы в роли не содержался потенциал для демонизации. А за демонами в характере героя — это уже прямиком к Борису Стаценко! Показав многоликость Тонио в жизни, артист во втором действии блестяще создал синтетику Таддео — наигранного простака, из-под личины которого незаметно для других героев, но хорошо видно зрителям выглядывал отпетый негодяй, одержимый смертоносной жаждой реванша. При этом смысловая выделка каждой фразы интонацией и динамикой, вообще говоря, не требовала перевода титрами. Для меня Борис Стаценко стал артистом, утверждающим суть музыкального театра как неуловимого явления — спектакли с его участием кощунственно записывать на аудио или даже видео. Их обязательно надо видеть в зале — чтобы ощущать энергию, щедро отдаваемую певцом публике. Здесь и сейчас.

Несказанно приятно, что при столь мощном впечатлении от Пролога-Тонио-Таддео Бориса Стаценко я могу не снижая градус эмоций перейти к солистам Новой Оперы, составивших достойную… нет, не конкуренцию! — партию знаменитому приглашенному баритону.

Одна из изюминок этих «Паяцев» была в сочетании двух превосходных, и при этом совершенно разных баритонов. Тем более, что в опере есть все условия для контрастного душа: Тонио вышел — Сильвио явился. Для многих, читающих эти строки, достаточно сказать, что Сильвио пел Василий Ладюк. В этой роли, которую певец поет уже много лет, Ладюк уходит далеко за пределы принятых представлений о Сильвио, как об актерски одномерном образе и партии для юных баритонов. В единственном номере — дуэте — голос творит чудеса, поворачиваясь то мягкими пиано, то упругими форте — апофеоз лирического баритона.

Основной причиной моей радости от перевода «Паяцев» в концертную версию стала возможность слушать Эльвиру Хохлову в партии Недды. У любого меломана есть свои представления о некоем идеале каждой оперной партии. Для меня Недда Эльвиры Хохловой была лучом света в сценической версии и стала одной из жемчужин концертных исполнений. Если Ладюка можно достаточно часто слушать в куда более значимых ролях, чем Сильвио, то Эльвира Хохлова поет сравнительно редко, и я стараюсь не пропускать спектакли с ней — будь то «Риголетто», «Норма», ее Клоринда в «Золушке» или грядущая в концертном исполнении «Жанна д’Арк». Но именно в Недде — трудной партии, требующей, по выражению Каллас, пения «на грани приличия», — сошлись все достоинства голоса певицы.

Из вышесказанного ненавязчиво следует, что во многом вопреки Леонкавалло, главным украшением этого исполнения «Паяцев» стал каскад из арии Недды с волшебными флейтами, дуэта с Тонио — Борисом Стаценко и дуэтом с Сильвио — Василием Ладюком.

Насыщенный впечатлениями получился вечер. И жаль, что так быстро la commedia e finita.

Фото с поклонов Федор Борисович, концертные фото Даниил Кочетков

Похожие темы

Концертное исполнение «Сельской чести» и «Паяцев» в Новой Опере

Да, вечер веристских миниатюр явно удался! Несмотря на некоторые разочарования, точнее, на не до конца сбывшиеся надежды… Но главные ожидания всё же оправдались.

Норма (Новая Опера 31.10.2014)

Безвременье, по большинству признаков, скорее всего, датированное примерно 70−80-летней давностью. Бункер из сырого бетона с неказистым интерьером — дружинные столы с лавками, мумия на каталке

Концертное исполнение «Пиковой дамы» (Новая Опера, 24.10.2014)

Последнее время я дважды разрывался между любимыми певцами — то они уедут в Германию, чтобы вместе спеть в «Тоске», то приедут в Москву, чтобы одновременно петь Набукко и Хозе в разных театрах

Севильский цирюльник (Новая Опера 16.10.14)

В Новой Опере «Севильским цирюльником» открылся фестиваль Василия Ладюка Opera Live. Просто несколько фотографий с поклонов.