В этой постановке есть одна препротивная особенность — невозможность аплодировать певцам. По воле режиссера они удаляются со сцены под последние звуки арий, а хлопать пустой сцене или «железному занавесу» как-то странно. Я обычно (в шутку, конечно) объясняю подобные режиссерские ходы страховкой на случай, если певец споет плохо — чтобы сцену не заляпали томатами. Но в нынешней ситуации с двумя качественными составами режиссерский ход со стремительным удалением певцов не могу назвать иначе, чем «напрасная предосторожность». Ладошки же чешутся невозможно на таких спектаклях, как сегодня!
Екатерина Морозова пела дивно! И на премьере было хорошо, но сегодня это был совсем другое качество звучания — более высокий порядок. Захватывающая дух динамика с чистыми форте, красивые нижние ноты, четкие фиоритуры. Голос, который бесполезно описывать — надо слышать. В общем, сегодня я открыл для себя эту певицу, чего и вам желаю.
Помнится, на позапрошлогоднем концерте-презентации новых солистов Молодежной программы жене сразу понравилась Юлия Мазурова, а мне — Андрей Жилиховский (так вот мы разделились, да:) Прошли долгие два года, которые мы старались не пропускать мероприятий Молодежной программы, и сегодня Юлия и Андрей, уже в качестве солистов Большого, пели в одном спектакле. Ко всеобщему удовольствию зала — темпераментный, звонкий баритон и объемное, плотное меццо, которое сегодня мне даже не хотелось назвать «высоким» потому что нижние ноты (насколько они есть для меццо у Моцарта) прозвучали бескомпромиссно.
Алексей Неклюдов уже и Ленского в Новой Опере успел спеть, но мне кажется, его стезя — техничный репертуар: Моцарт, Россини, Доницетти,. Такого сладкое, аккуратное, свободно льющееся звучания еще поискать надо — редкий тенор без «специй» и призвуков в голосе инструментального тембра. И вот в дуэте с Фьордилиджи во втором действии было такое пианиссимо… впрочем, как про такие вещи можно словами рассказывать?:)
Олег Цыбулько универсален — поет и Пуччини, и Верди, а мне особенно нравится его Дон Альфонсо — звучный матовый бас хорошо контрастирует с другим низким голосом — звонким баритоном Андрея Жилиховского, помимо чисто вокального впечатления тут же обозначая персонажей: видавший виды хитрец-циник Альфонсо и юный наивный задира Гульельмо.
Роль субретки в этой опере относительна — в сравнении, скажем, с Барбариной из Свадьбы Фигаро у субретки здесь несравненно более сложные арии и ансамблевые партии, предполагающие достаточно высокий «входной уровень». При этом, конечно, Деспина — всегда любимица публики — за веселый нрав и милую женским сердцам идеологию «все мужики сво». А уж когда Деспина поет таким точеным голосом, каким сегодня весь спектакль звучала Нина Минасян — неудивительно, что каденция каждой арии Деспины тонула в аплодисментах.
По сравнению с 15 числом увереннее звучал оркестр. Конечно, блеска безумного бриллианта Стефано Монтанари не было, но будущее спектакля в руках Александра Соловьева, уже успешно (по моему собственному мнению и нескольким отзывам) принявшего «Сомнамбулу», выглядит вполне себе светлым.
По Большой Дмитровке гуляли вместе с Моцартом — проходили мимо МАМТа, где сегодня давали «Дон Жуана».
Добавить комментарий