Между Бахом и Гайдном в программе была прослойка из Вереша, Кельтерборна и композитора Холлигера. Как следует из имен, прослойка предназначена для интеллектуалов, у которых в слуховом канале живут бактерии особой дармштадтской культуры, без труда расщепляющие на полезные витамины то, что для широких народных масс звучит как обескураживающая последовательность в высшей степени неожиданных звуков.
Впрочем, я недолго сгорал от стыда осознания собственного невежества — когда после антракта оркестр возвращался на сцену, одна из женщин, сидевших рядом, не удержалась и всердцах воскликнула протестующим шепотом: «Господи, опять скрипки!» Тут я понял, что не одному мне не хватило в программе переложения для гобоя Лунной сонаты, и приободрился. После упомянутой «прослойки» объявление «Траурной» симфонии Гайдна было, вопреки названию, встречено публикой с энтузиазмом, которым моисеева паства встречала манну небесную. XXI век — могучий фактор, но все-таки удивительно приятно, когда хотя бы раз в несколько тактов в гости заходит тоника.
На концерте Холлигер был представлен в трех ипостасях. Дирижер и композитор — в достаточной степени. Мне ощутимо не хватило Холлигера-гобоиста. Ну и забойно-гобойный бис не помешал бы — бисов не было вообще. Но то, что я услышал — было сказочно. Когда звук гобоя рождается прямо на глазах и невесомо парит в обрамлении каскадов музыки Баха — о чем тут можно рассказать, когда это надо слышать?
Фото автора.
Добавить комментарий