Не будет сильным преувеличением сказать, что Моцарт в Москве звучит непрерывно. Самостийная гениальность творений композитора подкупающе привлекательна, что способствует включению моцартовских арий в концерты исполнителей, для которых Моцарт не является основной специализацией (только в этом сезоне — Ильдар Абдразаков, Хибла Герзмава, Ольга Перетятько). Строгие требования «моцартовского стиля» делают произведения Моцарта излюбленным материалом для серьезного обучения оперных певцов — достаточно вспомнить январскую концертную «Свадьбу Фигаро» в исполнении Молодежной оперной программы Большого театра. Не забудем и о том, что в ближайшие месяцы Большой театр покажет премьеру «Так поступают все», а Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко — премьеру главного оперного шедевра Моцарта, «Дон Жуана».
Но даже при столь щедром изобилии событий, связанных с именем композитора, визит в Москву моцартовской специалистки Доротеи Рёшман — певицы, которую, нисколько не греша против правды, можно назвать «иконой стиля» — событие исключительной редкости. Пожалуй, мероприятие наиболее созвучно с концертом в далеком 2008 году, когда в Москве выступила Анник Массис — певица того же поколения, что и Рёшман, достаточно много певшая и записывавшая Моцарта. Концерт Доротеи Рёшман также состоялся в Концертном зале им. Чайковского, в сопровождении Московского камерного оркестра Musica Viva. Дирижировал Кирилл Карабиц — украинский дирижер, достаточно известный в Москве, в частности, по сотрудничеству с Большим театром.
Если программа вокальных номеров почти полностью состояла из арий Моцарта, то инструментальная часть концерта представила разноплановые произведения сразу нескольких корифеев классицизма — К. Ф. Э. Бах (симфония № 2 си-бемоль мажор), Гайдн (увертюра к опере «Армида»), Моцарт (симфония № 26 ми-бемоль мажор). Но своеобразной барочной интродукцией стали два произведения Генделя: концерт открыла уверюра к опере «Юлий Цезарь», следом прозвучала ария Клеопатры из той же оперы.
Моцартовская часть выступления Доротеи Рёшман включала пять номеров. В первом отделении — относительно редко исполняющаяся на концертах ария Илии из «Идоменея» и объемная концертная ария «Bella mia fiamma, addio… Resta, o cara». Во втором отделении прозвучали две «хитовые» арии — Графини из третьего действия «Свадьбы Фигаро» и Донны Эльвиры из второго действия оперы «Дон Жуан». Завершил программу сложнейший номер — рондо Вителлии из второго действия оперы «Милосердие Тита». Выступление было изящно закольцовано исполнением на бис еще одного хрестоматийного произведения Генделя — «Lascia ch’io pianga», также известного как ария Альмирены из оперы «Ринальдо».
«Запетость» экспозиционной арии Клеопатры, притупляет свежесть восприятия, но позволяет достаточно точно оценить вокальную форму певицы, которую трудно назвать блестящей. Определенные проблемы с верхними нотами были отмечены у певицы еще на памятных гастролях Ла Скала 2012 года, когда Доротея Рёшман пела Донну Эльвиру. В этот раз осталось констатировать, что трудности со взятием верхних нот существуют и, пожалуй, даже усугубились — теряется тембральная окраска и ощущается натужность. Кроме стабильно проблемных верхушек следует отметить также неидеальную ровность легато середины диапазона, где иногда, особенно в последних номерах концерта, попадались «ступеньки». На протяжении концерта огорчительные недочеты вокала становились заметнее, а в учебной, по сути, арии из «Ринальдо» верхние ноты звучали уже совсем вымученно — напряженно и тускло.
Несмотря на слышимые недостатки, голос Доротеи Рёшман во многом сохранил индивидуальность звучания — редкое качество в нашу эпоху вокальной унификации. В середине диапазона он сочетает упругость и округлость с богатой палитрой нюансов и несколько отстраненной аристократической прохладностью мелкого вибрато. Нижние ноты Рёшман пропевает с сильным акцентом на грудной звук, что в округло-изысканном моцартовском репертуаре звучит непривычно и на грани фола (но, все-таки, не за гранью). Зато в такой манере сочно, «с характером» прозвучали нижние ноты в рондо Вителлии на словах «…stretta fra barbare aspre ritorte», являющиеся камнем преткновения для высоких сопрано. В наиболее «кружевном» из прозвучавших номеров — арии Донны Эльвиры — певицу преследовали нечеткости при исполнении фиоритур, подчас делавшие пассажи хорошо известной арии неузнаваемыми. А ведь Донна Эльвира — одна из «коронных» партий певицы. Возможно, из-за трудностей с подвижностью голоса (надеюсь, временных) в программу не были включены номера вокальной эквилибристики, на которые щедро творческое наследие Моцарта.
Даже не в самой благополучной вокальной форме Доротея Рёшман явила пример исключительно культурного исполнения стилистически сложных произведений, а концерт в целом, во многом благодаря тонкому и аккуратному звучанию оркестра Musica Viva под управлением маэстро Карабица, оставил впечатление волнующего погружения в музыку XVIII века.
Материал опубликован на сайте OperaNews.Ru
Добавить комментарий