Прошлогодние премьерные составы «Дона Карлоса» были, ожидаемо, на большую часть укомплектованы приглашенными «певцами мира», преимущественно поющими за рубежом. Нынешний спектакль 1 ноября, о котором пойдет речь, примечателен, во-первых, сразу тремя вводами в главных партиях, а во-вторых, тем, что состав был полностью укомплектован артистами московских театров, двое из которых, к тому же, только что стали солистами Большого.
А ведь совсем недавно слова генерального директора театра Владимира Урина о том, что необходимо обеспечивать не только премьеры, но и спектакли текущего репертуара достойным Большого театра уровнем, и что комплектоваться они должны преимущественно собственными силами, воспринимались как прожект, задача будущего! И вот — она уже начинает осуществляться сегодня.
Титульная партия, хоть и не снабжена развернутыми сольными номерами, да и не является безоговорочно главной, предъявляет высокие требования к голосу исполнителя. Это должен быть крепкий тенор со стабильным мецца-воче, умеющий балансировать между героикой решимости и беспомощным, инфантильным гамлетизмом Карлоса. Из приглашавшихся на эту партию певцов в предыдущих сериях спектакля, пожалуй, полноценной удачей можно назвать лишь певшего премьеру Андреа Каре. Голоса Гектора Сандоваля и Димитриоса Питтаса были явно не для Исторической сцены и, к тому же, дополнялись невнятной актерской работой на грани пародии.
Олег Долгов, получивший известность, как солист Новой Оперы, активно участвующий в проектах ГАСК п/у Валерия Полянского, — настоящая «палочка-выручалочка» для кастингов опер, требующих незаурядный по динамике и пластике тенор. Долгов уже выходил на Историческую сцену — в труднейшей партии Княжича в «Чародейке» Чайковского, а Карлоса в его исполнении Москва слышала совсем недавно — в прошлом сезоне, в концертном исполнении у Полянского. Артист представил предельно внятный образ героя: юношеское отчаяние, дружеская преданность, вспыльчивость — все было показано без мелких жестов, без метаний и истерик, которыми часто злоупотребляют исполнители в этой роли. То же самое можно повторить о вокальной составляющей роли — обладая на редкость яркими форте, певец использовал пробивную мощь голоса строго по назначению, показывая взлеты эмоционального состояния героя. За вычетом мелких недочетов, вроде небольшой путаницы с текстом, по сумме качеств, Карлос Олега Долгова — пожалуй, самый удачный ввод на эту партию в постановке, и ноябрьское зачисление певца в штат Большого театра можно назвать событием не только заслуженным и долгожданным, но и, во многом, закономерным.
Партию Эболи пела Агунда Кулаева, также буквально на днях ставшая солисткой Большого и пришедшая в театр из той же «Новой оперы». Уникальные вокальные и драматические возможности певицы позволяют ей успешно справляться с широким диапазоном партий — от контральтовых (Кончаковна) до пограничных с драмсопрано (Сантуцца) и с ролями масштабных, разноплановых личностей. Теплота и особая проникновенность, которую дарит своим героиням Кулаева, позволила ей убедительно создать Эболи «с человеческим лицом». Не интриганка, принужденная к раскаянию, а сильная, властная женщина, наделенная неотразимой красотой — даром роковым и жестоким, из-за отвергнутой любви своими руками превращающая собственную жизнь в кошмар. Найти меццо, способное одинаково качественно исполнить и подвижную песенку про фату, и беспощадную к голосу арию третьего действия — задача во все времена была непростой. И действительно, было очень трудно поверить, что сокрушительной мощи драматическое «сверло» в сцене у фонтана и «O, don fatale» принадлежит арсеналу той же певицы, которая виртуозно порхала по ориентальным фиоритурам «Nei giardin del bello». Катализировав действие Эболи сходит со сцены задолго до развязки, но роль в исполнении Агунды Кулаевой оставляет в зале эмоциональный заряд, висящий до финала подобно шаровой молнии.
Запомнившийся аристократическим холодом премьерный Филипп Дмитрия Белосельского был рассудителен даже во гневе и холодным разумом принимал противные своей душе решения. При столь высокой вокально-драматической планке особенно интересно было увидеть и услышать принципиально иную трактовку одного из сложнейших басовых образов. Солист МАМТ Дмитрий Ульянов, спевший Филиппа II, как и исполнительница партии Эболи, совершил акт оправдания своего героя. Перед зрителями предстал полный достоинства монарх, чье самообладание не безгранично из-за зримых (и слышимых в голосе) рефлексий льва, неотвратимо теряющего силу. Филипп проигрывает все битвы: сыну, жене, Великому Инквизитору, а в финале и своему отцу, принимая необходимость жить дальше, как самое страшное наказание. Умение прочитать образ с чистого листа, найти нужный жест, позу, интонацию — особенности выделки роли Дмитрием Ульяновым. Эта партия стала для певца дебютом на Исторической сцене, но объемный и полетный, богато насыщенный обертонами бас заполнял зал настолько уверенно и естественно, что не оставалось сомнений в том, что этот голос создан для главной российской сцены.
Формально выполнив журналистскую задачу — рассказав о новых вводах в постановку, невозможно поставить точку, не упомянув об артистах Большого театра, уже знакомых по предыдущим сериям спектакля.
Родриго, рыцаря без страха и упрека, убедительно спел и сыграл Эльчин Азизов. В его исполнении аристократические условности маркиза, ставшего герцогом, отходят на второй план. Главная черта его Родриго — надежность и открытость, передаваемые широкими, ясными жестами и способностью даже «гвоздевые» форте петь в какой-то особой, уютной и по-дружески располагающей манере.
В представленной на сцене Большого театра миланской версии «Дона Карлоса» образ Елизаветы Валуа лишен единственной светлой страницы зарождения чувства в любовном дуэте. Три с половиной часа играть и петь беспросветную трагедию — трудная, изматывающая задача, но тем сильнее впечатление, когда она блестяще решается. В образе Елизаветы царила Анна Нечаева, чье человеческое обаяние и драматический талант, помноженные на красоту и техническую оснащенность голоса производят особенно сильное впечатление именно в ролях, исполненных трагизма. В исполнении певицы финальная ария «Tu che le vanita» не ощущается ни сложной, ни объемной — отточенное пение и щедрое, до краев, эмоциональное наполнение заставляют, затаив дыхание слушать эту искреннюю ностальгическую исповедь героини.
Сейчас уже кажется странным, что в премьерном составе приглашенным был даже артист, певший партию Великого Инквизитора. После того, как на премьерных спектаклях друг за другом Инквизитора представили Вячеслав Почапский (по замене) и Петр Мигунов, у слушателей появился резонный вопрос о целесообразности практики приглашения певцов на эту небольшую, но непростую и значимую партию. Певший в этот раз Петр Мигунов просто поражает досконально проработанным и дополненным удачным гримом пластическим решением образа 90-летнего слепца, несмотря на физическую немощность не выпускающего из рук власть даже над королем. Артистизм певца обеспечивает калейдоскопическую смену вокальных красок: Инквизитор предстает и раздражительным стариком, и жестоким деспотом, и хладнокровным убийцей. Ледяные мурашки вызывает не «пугание» голосом, а, напротив, сдерживание аффектации и ювелирный баланс жизненной правды и театральной условности.
Даже небольшая роль Монаха оставила чувство мастерски сделанного образа, благодаря исполнению Николая Казанского, обладателя звучного, выразительного баса. Легко парил над сценой аутодафе Голос с Неба Кристины Мхитарян. Женский хор в первом действии был игрив и легок, как тончайшее сарацинское покрывало.
Оркестр под управлением Джакомо Сагрипанти оставил ощущение четкой профессиональной работы и, пожалуй, более осторожной в сравнении с раскованной эмоциональной манерой премьерного дирижера Роберто Тревиньо. В этот день еще один дебют состоялся в оркестре — знаменитое виолончельное соло перед арией Филиппа исполнил Георгий Колесов.
Если репертуарная политика Большого театра пока, в силу инерции, представляет процесс, о результатах которого говорить еще рано, то модернизация политики составов уже приносит плоды. В штате появляются исполнители высокого уровня, которым вполне под силу реставрировать и преумножать репутацию Большого театра, как одного из ведущих оперных домов мира.
Материал опубликован на сайте OperaNews.Ru
Добавить комментарий