Пропустить «Евгения Онегина» в Новой Опере с таким составом исполнителей было бы преступлением. К тому же три дебюта — Ларина Татьяны Смирновой, Няня Ирины Ромишевской, а самый значительный — Онегин Ильи Кузьмина.
Слово «дебют» в партии Онегина рядом с именем опытного певца кому-то может показаться странным, но титульная роль в «Евгении Онегине» настолько многопланова психологически и вокально, что ее, наверное, можно петь всю жизнь, на каждом этапе находя что-то новое, а то и полностью пересматривая образ. Годы наблюдая за ролями Ильи Кузьмина, я мог без риска предсказать, что его Онегин будет сделан тонко, эмоционально и со вкусом. Ожидания сбылись, и я затрудняюсь сказать какой из Онегиных был лучше — надутый сноб в начале, вышедший из себя небрежно пошутивший «неуч» и «фармазон» или потерявшийся в своих чувствах отвергнутый «лишний человек» в финальной сцене. Исполнительская культура, темперамент и артистизм отметили каждую из ипостасей, а разнообразие вокальных приемов помогало в создании интересного образа. Уверенный и очень убедительный дебют.
У Елизаветы Соиной Татьяна сдержана и отчетливо интровертна. Приятное впечатление оставляет крепкий голос с четко взятым огромным контролируемым форте в финале (си2 вылетела как из пушки!) В сложных фрагментах чуть не хватает дикции, игры хочется чуть поживее и поестественнее, но в целом Татьяна хороша и прекрасно вписывается в историческую для Новой Оперы постановку.
Сергей Романовский сумел стать энергетическим центром спектакля — его Ленский, по контрасту с Татьяной, искрился экспрессией и мальчишеским безрассудством. Вокально лучше всего удалась сцена ссоры, где плотный пробивной тенор Ленского, пожалуй, выиграл дуэль у благородного, даже в гневе, баритона Онегина. Сергей Романовский мастерски умеет облегчать голос, переходя на лирическое звучание с красивым пиано и филировками. Мелкая случайная помарка была в ариозо, а вот разговор об арии плавно переведет тему на происходившее в этот вечер в яме.
В спектакле во многих сценах почти у всех артистов случались хорошо заметные ритмические несовпадения с оркестром. В нескольких местах создавалось ощущение, что звучит не Чайковский с его непростой, но правильной ритмикой, а некий изощренный джаз — певцы поют одну мелодию, и в какой-то момент оказывается, что оркестр играет в другом темпе, да еще иногда погромыхивая. Особенно пострадали дуэт-квартет (1 картина), вторая часть ариозо Онегина (6 картина), к сожалению, сцена письма и обиднее всего — и ария Ленского, от которой после взрывной сцены ссоры вполне можно было ожидать чуда. Сложилось впечатление, что дирижер Евгений Самойлов то ли не договорился с артистами о темпах, то ли невнятно показывал вступления, то ли и то, и другое — ну не могут разом оглохнуть и потерять чувство ритма все исполнители! Большой бочкой меда в омрачившей музыкальную часть спектакля ложке дегтя, была валторна, чей небесно чистый и воздушный звук сопровождал Татьяну.
Идеальной Ольгой — Пушкина ли, Чайковского ли — предстала Виктория Яровая. Вот где стопроцентное попадание в образ и безупречная выделка партии! Маленький, но ценный бриллиант спектакля — уникальный Трике в стильном и прочувствованном исполнении Максима Остроухова. В пару к дебютировавшей Лариной Татьяне Смирновой по объему голоса хорошо бы подошла незабываемая в роли Филиппьевны Маргарита Некрасова — Няня Ирины Ромишевской при вполне качественном звучании оказалась в тени энергичной и голосистой хозяйки усадьбы (впрочем, как и положено прислуге).
Владимир Кудашев — в самом лучшем смысле русский бас — глубокий, с большим количеством обертонов, даже на пиано легко пробивающийся в зал. Гремин у него свой — спокойный и умудренный жизнью, с задушевными интонациями поющий то, что осталось от арии в этой постановке.
Голоса в хоре крестьян за сценой местами расходились, а вот на балу, как всегда, хор Новой Оперы был прекрасен!
К странностям вечера — дружные аплодисменты зала в сцене письма — кто-то не дождался «Кончаю, страшно перечесть» и захлопал — коллективный разум подхватил. Если говорить в целом, то давно не припомню, чтобы при столь воодушевляющем качестве исполнения вокальных партий спектакль из-за странностей подачи музыки оставлял столь двойственное впечатление. Что ж, такова театральная жизнь.
Сергей
Оперу смотрю редко, поэтому вчера никак не мог догнать что происходит с музыкой, которую еще с детства с радиолы слушал. Спасибо, теперь знаю, что не мне почудилось. "Джаз"- точно!)))