Прощание с «Царской невестой»
(Новая Опера 25.09.2014)

[Слайдшоу]

Всё когда-то бывает в первый раз — даже если этот раз последний. Ни разу не был в ‪Новой Опере на грымовской постановке «Царской невесты». Во-первых, потому что из осторожности сначала почитал достоверные рецензии, во-вторых, потому что в Большом шел регулярно посещавшийся спектакль Моралева-Федоровского, после которого не хотелось слушать кастрированную версию. Если кто не в курсе, в грымовской постановке практически нет ни Лыкова, ни Сабуровой, ни народных хоров, а увертюра сопровождается смешными танцами и размещена после финала первого действия — так, чтобы отнять у Любаши аплодисменты за «оотвоороожу е-йоооо!» венчающее мою любимую сцену оперы — дуэт Любаши и Грязного.

Посмотрел. Что ж, не все в жизни надо обязательно пробовать на вкус. Эту постановку просто необходимо было пережить, и сегодня свершилось — грымовская «Царская невеста» останется только на фотографиях да в старинных рецензиях.

Новая Опера обещает поставить новую «Царскую невесту», и если «Свадьба Фигаро» сейчас анонсирована как трагикомедия, то будущую «Царскую невесту» того же режиссера, видимо, следует ожидать, как оперу-буффа. Но это будущее и хочется верить, что радужное. А я пока о прошедшем спектакле.

Предыдущий раз Анджея Белецкого я слышал Грязным как раз в Большом театре на Новой сцене. Это было то, что называется «до глубины души». Ведь даже в самых драматических ролях у Анджея не бывает недодачи драмы (положа руку на сердце, иногда даже случается переизбыток). Поэтому мои ожидания от этого артиста всегда высоки — и, как правило, с лихвой оправдываются. Уже арию он пел наотмашь, длиннющими фразами. А в дуэте с Любашей они сошлись с Агундой Кулаевой — и тут уже софиты померкли от электричества на сцене. Было очень интересно после «большой» Любаши в Большом слушать другую Любашу — более камерную, более свободную во фразировке и в интонациях. Финал, который, как я уже где-то заявлял, для меня определяется драматическим талантом и вокальными способностями Грязного был непересказуемо крут — такого отчаяния и такой пробивной мощи голоса в обеих постановках Большого я до сих пор так и не услышал. Вернее, слышал — когда Грязным был тот же Анджей Белецкий. Ну, а Любаша сегодня играла, пела и умирала так, что заставила меня сгорать от стыда, что не догадался купить букет любимой певице. Значит, за мной долг.

Да простят меня артисты в других ролях и музыканты оркестра за сей сумбурный дуэт-рассказ и соответствующий перекос в сюжетах сегодняшних фотографий. Спасибо всем, кто пел и играл. А Борису Стаценко, так обидно заболевшему накануне спектакля, — скорейшего выздоровления и до встречи в «Набукко».