Музыка барокко дарит внутренний покой и, пожалуй, из всех жанровых разновидностей опер именно барочная ближе всего к чистому гедонизму. Правда, тут есть существенное уточнение: исполнение должно быть на высоте. Театр Ан дер Вин привез в Москву уникальную программу — концертное исполнение оперы Генделя «Ринальдо». Прозвучали не все номера — только основные арии и ансамбли. Но в исполнении специалистов — как певцов, так и музыкантов оркестра Bach Consort Wien — концерт стал значительным событием. Далее — мой материал, написанный для OperaNews.Ru.
Барочные оперы, казалось бы, бесконечно далеки от нашего времени, и не только хронологически. Утрачена естественная связь с этой музыкой — в той мере, в которой мы до сих пор слышим, например, народные мотивы в операх Чайковского или Бизе. Подчас забавным выглядит сочетание запредельной драматичности арий с условностью мифологических сюжетов и статичностью драматургии. Для многих. Но не для тех, кто знает секрет особого наслаждения, которое способна дарить музыка барокко, исполненная гармонии.
Английский период творчества Генделя — одновременно и пример культурного соперничества держав, и образец музыкальной глобализации Европы, и предвосхищение торжества итальянской оперы. «Ринальдо» — одна из вершин в грандиозном творческом наследии композитора — сполна отражает все перечисленные тенденции. Интерес к этой опере стабилен и значителен, прежде всего, из-за уникального мелодического дарования композитора. Но немаловажно и то, что арии из опер Генделя — признанный материал для обучения певцов и достойный повод для демонстрации вокального мастерства. Пожалуй, именно в этом контексте правильнее всего вести рассказ о состоявшемся на Новой сцене Большого театра концертном исполнении оперы Генделя «Ринальдо» оркестром Bach Consort Wien и солистами молодежной труппы венского театра Ан дер Вин, венчавшем фестиваль «Барокко. Путешествие».
Исторические инструменты в руках музыкантов настраивали на умиротворение, но уже в увертюре дирижер Рубен Дубровски взял курс на энергичное звучание с полной палитрой динамики. Спокойные фрагменты звучали с приличествующей барокко чопорной строгостью, а в кульминационные моменты музыка Генделя обретала особую бодрящую живость, удачно консонирующую и с яростью Армиды, и с решительностью Ринальдо. На любой громкости и в любом темпе слаженность оркестра BachConsort Wien оставалась на высочайшем уровне. Из сольных партий запомнились скрипка Давида Драбека и барочный гобой Катарины Хумпель. Особый колорит придавали звучанию оркестра лютня и барочная гитара Давида Бергмюллера.
По тому, как актерствовали певцы, чувствовалось, что за концертным исполнением стоит спектакль на сцене родного театра. Взаимоотношения героев были построены не только в словах, но на уровне жестов и мимики. Разводка также была не концертной — герои появлялись на сцене в драматургически выверенные моменты (например, чтобы погрустить перед речитативом), а в дуэте «Al triomfo di nostra furore» Армида и Аргант захватили зал, исполнив часть номера перед первым рядом партера.
Ринальдо в этом исполнении был представлен контратенором. Джейк Ардитти в первом отделении не всегда красиво звучал на форте, что незначительно подпортило один из главных хитов оперы — арию «Cara sposa». Во втором отделении звук приобрел уверенность и певец полностью реабилитировался в «арии с трубами» — «Or la tromba» — продемонстрировав яркие форте и редкую для контратеноров ровность регистров.
Эпицентр драматизма — неистовая ядовитая Армида в исполнении Натальи Кавалек. Речитативы были оживлены разговорными интонациями, а в ариях напористый звук был на грани представлений о барочном пении. Но певица, не раз балансируя на острие лезвия, так и не перешла ту грань, за которой уже живут веристские героини. Недостатком эмоционального исполнения можно назвать заметный дисбаланс в дуэтах с Ринальдо — с одной стороны, физиологически естественный для звучания полновесного сопрано и контратенора, с другой стороны — следствие недостаточной чуткости к партнеру.
Красивый, сочный баритон Тобиаса Гринхолга украсил оперу в партии Арганта. В «Sibillar gli angui» нижние ноты чуть садились на горло, но трудная ария произвела достойное впечатление за счет длинного дыхания и четкости пропевания коротких нот.
Насыщенным звуком, завидной техникой и свободными верхними нотами порадовал тенор Владимир Дмитрук, сдержанно и весомо исполнивший партию Готфрида.
Выступление Виктории Бакан в партии Альмирены по контрасту c партнерами заметно грешило неровностью — в верхнем регистре голос расфокусировался, а верхние ноты стреляли, поэтому впечатление от самой известной арии оперы «Lascia ch’io pianga» осталось несколько смазанным.
Голос Кристофа Зайдла (Маг) при интересном тембре был также отмечен неровностью регистров — певец уверенно звучал в середине диапазона, на верхних нотах пробивался металлический призвук, а нижние ноты будто доставались «из глубины души». К арии во втором отделении ситуация несколько улучшилась, но не стала идеальной.
Судя по фотографиям на сайте театра, постановка на его сцене — обычная для европейских театров унифицированная жертва актуализации — с плащами, шляпами и пистолетами. Быть может, везение московских слушателей в том, что вместо полной сценической версии театр Ан дер Вин привез нам концертное исполнение, подарив вечер рафинированного барочного удовольствия.
Добавить комментарий