Сомнамбула (Большой театр 13.04.2014)

В процессе работы над рецензией на премьеру «Аиды» в МАМТе родилась мысль, что постановка Штайна неуловимо напоминает работы Пицци. Хотя почему же неуловимо? Многое из того, что я сказал про «Аиду» Петера Штайна можно повторить и про «Сомнамбулу» Пьера Луиджи Пицци. Современный язык постановки, активно использующий в сценографии вневременные условности, без душного «нафталина» и этнографических подробностей. Функциональная цветовая гамма — цвет костюма Лизы и цвет платка — самый яркий (во всех отношениях) пример. Но главное — сохранение в непри­косно­венности авторских пружин сюжета, логики взаимоотношений героев и общего настроения оперы.

Волшебным образом, сразу после марафона из четырех подряд премьерных «Аид» в МАМТе я обнаружил себя в Большом на «Сомнамбуле». После кровавых вердиевских страстей белькантовая пастораль с ее милыми условностями воспринималась особенно легко, даря беззаботное настроение и провоцируя на непосред­ствен­ные восторги в адрес любимых артистов.

«Боже-боже-боже, я это слышу, мне это не мерещится!» — моя обычная реакция на пение Колина Ли. Никто не совершенен, и у него, бывает, случаются погрешности, но в этот раз Колин Ли был совершенно бесподобен и практически безупречен. Певец не балует ни разнообразием актерской игры, ни разнообразием вариаций в повторах кабалетт, но поет и играет так, что слушать и смотреть можно вечно. При этом он трогает своим пением и прожженных маньяков, вроде меня, и суровых, но разговорчивых пейзан, зашедших в Большой преимущественно инспектировать люстру.

Лора Клейкомб напугала первой арией — мне показалось, что я в чем-то провинился перед оперными богами и меня второй раз заставили слушать давешнюю Патрицию Чофи — первая ария целиком была исполнена с тем же неприятным сипением, голос скрипел и отказывался идти наверх. Благо, актерски Лора Клейкомб играет хоть и весьма эмоционально, но по-белькантовому сдержанно, и если не слушать, то смотреть на нее в «Come per me sereno» было удовольствием.

Вспомнилось, что на премьере Клейкомб еле допела — тогда в финальной кабалетте ее уже почти не было слышно (а что было слышно — лучше бы не было). Может, имея проблемы с выносливостью, певица решила в этот раз распеваться на сцене, снизив нагрузку на вокальный аппарат за счет увеличения нагрузки на уши слушателей.

Уж не знаю, пьют ли сейчас певицы сырые яйца или за кулисами Лору ждала Надежда Сильвестровна со своими волшебными впрыскиваниями, но к дуэту голос Клейкомб зазвучал радикально лучше, лаская слух верхними нотами пианиссимо и тающими филировками. Не все было ровно, но титульная героиня в итоге состоялась.

К счастью, Амина стала единственным персонажем, чуть было не озадачившим меня в этот вечер. Остальные были прекрасны!

После Колина Ли это, прежде всего, шикарный в своей вальяжности Граф Николая Диденко. Не устану слушать его благородное Vi ravviso и ловить себя на невольной улыбке от уха до уха в сцене, где Граф, полный иронии и несколько раздраженный темнотой крестьянских суеверий, очень забавно читает крестьянам медицинско-этимологическую лекцию о сомнамбулизме. Помимо технического совершенства, белькантовый бас Николая Диденко имеет удивительный тембр, который словами пересказать совершенно невозможно.

Был рад увидеть и услышать в роли Лизы Анну Аглатову. Волей режиссера Лиза ярким пятном должна присутствовать на сцене с самого начала, статично наблюдая за происходящим. Но когда Амина поет каватину — право, глаза разбегаются, не знаю на кого смотреть — то ли на главную героиню, то ли на то, как Лиза — Анна Аглатова, не совершая ни одного движения, выражает неудовольствие присутствием успешной соперницы. По полной программе удался сольный номер Лизы — торжествующая мини-ария, в которой Анна Аглатова была великолепна вокально и ослепительна актерски.

Если слушать спектакли Большого только в аудиозаписи, то можно подумать, что Светлана Шилова — не одна певица, а вокальное содружество. Ну правда — не может ведь один человек петь Кармен сочным теплым «французским» звуком, Луцци — сакрально строгим, а беллиниевскую Терезу — округлым и аккуратным, точно соотнесенным по объему в ансамблях. И, вроде роль маленькая, но — незабываемая в убедительности материнской опеки дочери. Точно могу сказать: в сцене разоблачения Лизы я бы на месте Лизы оказаться не хотел. А еще знаю, что в подоспевшей серии «Борисов Годуновых» Светлана Шилова будет петь Марину, используя еще один голос из своей бесконечной палитры.

Хор в «Сомнамбуле» Большого непобедимо нестроен. На этот раз в экспозиции второго действия хор, обычно бывший проблемным, прозвучал вполне слаженно, но, наверное, с десяток вступлений вразнобой пришлось на первое действие. Я следил за дирижером — Энрике Маццола чуть не подпрыгивал, показывая вступления хору, но… мистика какая-то. Еще, конечно, Маццола традиционно утомлял разрывающими арии надвое акцентированными паузами для аплодисментов перед кабалеттами.

Похожие темы

Так поступают все женщины (Большой театр 18.10.2014)

У этой постановки есть неприятный нюанс — невозможность аплодировать певцам после номеров. По воле режиссера они удаляются со сцены под последние звуки арий, а хлопать пустой сцене или «железному занавесу» как-то странно.

«Чужестранка» Беллини в концертном исполнении

Сегодня премьеры «забытых шедевров» не так уж редки. Стагнация в оперном сочинительстве, превращающая оперу в музейный жанр, провоцирует исполнителей на поиск неизвестных произведений известных авторов.

Сомнамбула (Большой театр 13.04.2014)

В процессе работы над рецензией на премьеру «Аиды» в МАМТе родилась мысль, что постановка Штайна неуловимо напоминает работы Пицци. Хотя почему же неуловимо? Многое из того, что я сказал

«Анна Болейн» – концертное исполнение в КЗЧ

Первая из «женской» серии лирических трагедий итальянского периода Доницетти. Уступая в популярности «Лючии ди Ламмермур» она, тем не менее, не сходит с подмостков крупнейших оперных домов мира.