В конце июля, когда один театральный сезон уже почти закончился, а другой еще не думал начинаться, в Московском музыкальном театре под руководством Геннадия Чихачёва состоялась премьера мюзикла Александра Журбина «Недоросль».
Композитор уже говорил о том, что видит в русской классике едва пригубленный источник сюжетов произведений для музыкального театра. «Недоросль» — второе тому подтверждение в этом сезоне после представленной Камерным музыкальным театром имени Б. А. Покровского оперы Александра Журбина «Мелкий бес». За исключением главного сходства — огромного интроспективного потенциала, о котором чуть позже, эти два произведения композитора находятся на разных полюсах восприятия. Пожалуй, в той же мере, в которой пьеса Фонвизина из школьной программы отстоит от опального романа символиста Сологуба.
После колючей, отстраненно-холодной сквозной музыкальной драматургии «Мелкого беса» с обильными цитатами различных источников, «Недоросль» воспринимается как безмятежная пастораль. Номерная структура с разнообразно инструментованными ясными мелодиями пронизана лейтмотивами, а действие развивается преимущественно речитативами и танцевальными номерами. Режиссер-постановщик Геннадий Чихачёв определил жанр спектакля как «оперетта-водевиль» — и, наверное, точнее не скажешь. Александр Журбин — не только признанный мастер «малых форм» музыкального театра, с легкостью переложивший сюжет на язык музыки, но и композитор, знающий секрет приготовления заразительных мелодий — темы из «Недоросля» легко запоминаются и звучат в памяти еще не один день.
Другая составляющая спектакля — крепкое либретто Льва Яковлева, виртуозно соединившего строки Фонвизина с жанровыми опереточными репликами и стихотворными текстами для куплетов, арий и ансамблей. Получилось складно, стильно и смешно.
Знакомый со школы сюжет первоисточника претерпел изменения и переплетен с историей пьесы Фонвизина. Одним из действующих лиц становится Екатерина Вторая, к которой с ходатайством о постановке новой комедии приходит Правдин. Так над слоем событий в имении Простаковых появляется история о столичной власти. История, не только проводящая интересную параллель провинциальному самодурству, но и тесно сопряженная с сюжетом пьесы драматургически. Связующим героем двух сюжетов становится народ — подпевающий Простаковой и устраивающий порку Тришке, а в сцене выезда Екатерины подобострастно принимающий царскую милостыню. Но и Екатерина, способная отменить власть Простаковой, не может безапелляционно запретить дерзкую пьесу — ее пугает перспектива популярности комедии у студентов и появление студенческих постановок после запрета. Хрестоматийная идея Фонвизина о главенствующей роли просвещенного дворянства обобщается — самодурству противостоит просвещение. В результате к вертикали власти добавляется горизонталь, и актуальность «Недоросля» приобретает вполне современную остроту.
Впрочем, Геннадий Чихачёв не стал дожимать весь заключенный в классическом сюжете потенциал злободневности. Он ориентировал спектакль преимущественно на аудиторию школьного возраста, поставив действие ярко, динамично, с обилием хореографических номеров, без заумных загадок и модного сейчас заигрывания с «основным инстинктом». В результате постановка в декорациях Татьяны Мировой и костюмах Елены Бочковой вызывает ассоциации с вечными фильмами Александра Роу.
Особенности размещения декораций продиктованы непривычным угловым расположением зрительских мест. Специфика сценографии спектаклей Музыкального театра под руководством Геннадия Чихачёва в том, что сценой служит помещение фойе, а зрительный зал уже не первое десятилетие ожидает ремонта и используется лишь в качестве хранилища декораций. Хочется надеяться, что в ближайшем будущем ситуация изменится к лучшему — ведь Москва живет не только стадионами.
Театр Чихачёва — коллектив поющих актеров. В отличие от больших сцен, где мюзиклы и оперетты исполняются со ставкой на микрофонную подзвучку, здесь голоса звучат вживую. В маленьком театре нельзя укрыться за помпезными декорациями, за мельтешением массовки. И артисты играют азартно, с полной самоотдачей.
В премьерном спектакле 28 июля ярче всего выступил клан Простаковых. Ирина Химина сыграла Простакову со здоровой долей гротеска, став безусловным лидером спектакля. Вкусно и с видимым наслаждением играл Простакова Владимир Куркин. Ударный хит — арию Скотинина — и разбитной образ простаковского братца блестяще преподнес Сергей Рязанов — обладатель взрывного темперамента и яркого голоса — пожалуй, именно его пение в премьерном составе было наиболее совершенно. Вадим Поповичев, исполнитель титульной роли Митрофанушки, запомнился зычным голосом и детальной проработкой характера провинциального нахала. Оба положительных героя — Правдин Олега Зимина и Стародум Станислава Якубовского отличались приятными, глубокими голосами, а у Екатерины — Людмилы Кафтайкиной, знакомой по работам в театре Новая Опера, — уместно звучали резкие драматические ноты. Григорий Захарьев не только спел, но и по-балетному грациозно станцевал роль немца Вральмана. В целом все артисты были на высоте — просто кому-то достались более игровые, более характерные роли, а кому-то — менее.
Еще одно отличие Музыкального театра под руководством Геннадия Чихачёва от больших музыкальных театров — примат слова. Артисты владеют сценической речью на уровне актеров драматического театра, а дирижер-постановщик Владимир Янковский дополнительно балансирует звучание оркестра — чтобы даже в самом громком эпизоде до слушателя дошло каждое слово, произнесенное на сцене.
* * *
Всё в этой комедии кажется чудовищной карикатурой на всё русское. А, между тем, нет ничего в ней карикатурного — всё взято живьем с природы
Н. В. Гоголь
Сюжет «Недоросля» предоставляет достаточную свободу для подачи в различных жанрах. Например, со всеми совпадениями и счастливыми случайностями фабула вполне вписывается в современные каноны мыльных опер. Театр Геннадия Чихачёва преподнес «Недоросль» Александра Журбина, скорее, как сказку, в которой есть место нежным чувствам Милона и Софьи, козням неугомонных Простаковых и доброму волшебству Стародума. Сохранив черно-белую контрастность образов пьесы Фонвизина, спектакль преподносит историю не столь прямолинейно. Финальная сцена с Екатериной и проходящая через спектакль главная музыкальная тема, звучащая одновременно лирично и тревожно, прозрачно намекают на условность хэппи энда. Точка в конце спектакля — это запятая, взывающая к рефлексии. Не просто дружно посмеяться над посрамленными Простаковыми, но, оторвав взгляд от сцены, осмотреться вокруг, заглянуть внутрь себя. Чтобы, разглядев пороки, с энтузиазмом безнадежных романтиков вступить с ними в бой — и сделать мир лучше.
Добавить комментарий