«Дон Паскуале» в Большом театре — чуть больше, чем комедия

Конец тридцатых — начало сороковых годов XIX века — не только расцвет композиторского таланта Гаэтано Доницетти, но и время его царствования на Олимпе оперных композиторов. Он создает произведения по заказам самых престижных театров Европы и продолжительное время остается законодателем моды в мире оперной музыки — по его лекалам пишет свои первые оперы молодой Верди. Именно произведениями Доницетти наиболее ярко представлен сегодня тот период развития оперы, когда стиль итальянского бельканто доживал последние годы, но все ещё цвёл — пышно и беспечно.

Опера «Дон Паскуале», увидевшая свет в 1843 году, — последняя комическая опера Доницетти и, возможно, вообще последняя опера-буффа в традиционном для XIX века понимании. Во всяком случае, очень похоже, что именно на «Доне Паскуале» работавший с барочных времен конвейер итальянской комической оперы остановился, и позже композиторы обращались к жанру лишь изредка, в формате ретро-стилизации.

Известно, что эта опера была написана в рекордно короткие сроки. Здесь нет единства, называются цифры от восьми дней до месяца. Можно предположить, что секрет оперативности в том, что на тот момент шаблоны бельканто были хорошо обкатаны, а технология их использования — отработана. Не исключено, что у опытного и плодовитого композитора пылилось некоторое количество неиспользованных заготовок (вроде вставной серенады Эрнесто), а музыкальный замысел на момент начала работы над оперой уже был сформирован.

Более интересно другое: в «Доне Паскуале» Доницетти позволил себе вольности в музыкальной форме — не революционные, но отходящие от традиций, во многом созданных им самим. Речь об относительно редких приемах построения действия. Так, для опер того времени типично начало: увертюра, хор, появление второстепенного персонажа с речитативом или ариозо — своего рода «разогрев». Здесь сразу за увертюрой на сцене — титульный герой, за коротким монологом которого появляется Малатеста, и одна за другой следуют арии двух главных героев. В финале мораль заключена не в более традиционном ансамбле с хором, а в сольной арии — рондо Норины. Одной из главных жемчужин произведения является как бы дуэт Дона Паскуале и Эрнесто, по сути являющийся арией тенора, которого все время пытается перебить бас. Параллель с Каварадосси, поющим под недружелюбное бормотание Ризничего напрашивается сама — похоже, влияние бельканто распространялось дальше, чем принято представлять.

Опера у Доницетти получилась динамичной, цельной и по-итальянски солнечной. Настоящий шедевр, достойный бессмертия — при котором мы, собственно, присутствуем. Правда, одно печальное обстоятельство может дать возможность для неожиданного прочтения.

Дело в том, что всего через год после «Дона Паскуале» душевная болезнь заставит навсегда умолкнуть лиру Доницетти. Знание этого факта, конечно, не добавляет веселья, но позволяет искать в сюжете и музыке авто­биогра­фические черты, а в иронии композитора предполагать самоиронию и тревожное предчувствие собственной участи. Так или иначе, за беззаботной комедией начинает маячить что-то большее. Режиссер Тимофей Кулябин, приглашенный в Большой театр для постановки «Дона Паскуале», уловил эту двойственность и решил воплотить ее в своем спектакле. Здесь, прежде всего, хотелось бы отметить честность режиссера перед зрителями.

Нередко в программках перекроенных до неузнаваемости постановок героев опер пишут так, как они указаны в партитуре — видимо, в порядке неуклюжего реверанса перед композитором, потесненным из авторов. Тогда, например, Собакин, оставаясь на бумаге новгородским купцом, на сцене предстает сицилийским мафиози или, скажем, подверженным историческим галлюцинациям капитаном подводной лодки «Любаша». Новый «Дон Паскуале» в Большом театре не скрывает современное лицо: перечень героев снабжен актуальными ремарками, заставляя зрителей еще до спектакля гуглить диковинный римский университет, президентом которого является постаревший Индиана Джонс некогда преуспевший археолог Паскуале. А заодно гадать что такое загадочный «фандрайзинг», специалистом по которому является Малатеста (говоря простым языком, это человек, ищущий и убалтывающий спонсоров).

Обычно описания героев этой оперы сокращают до необходимого минимума. А ведь ремарки Доницетти в партитуре старомодно, если не сказать исчерпывающе, подробны. Не откажу себе в удовольствии процитировать их (в своем переводе).

• Дон Паскуале (бас буффо) — старый холостяк, старомодный, скупой, легковерный, упрямый, в глубине души — вполне симпатичный человек
• Доктор Малатеста (баритон) — остроумный предприимчивый ловкач, врач, друг Дона Паскуале и лучший друг (amicissimo) Эрнесто
• Эрнесто (тенор) — восторженный юный поклонник, счастливо (взаимно) влюбленный в Норину
• Норина (сопрано) молодая вдова, натура вспыльчивая, порывистая и противоречивая, любвеобильная, но порядочная

Даже никогда не слышав оперу после таких описаний вы должны почувствовать, что образы успешно материализовались, правда? Настолько отчетливо, что диспозиция стала напоминать шахматный этюд — характеристики полностью диктуют поступки и реакции героев. Осталось доиграть партию, в которой Паскуале — президент университета, Малатеста — карьерист-проныра, Норина — эмансипе, страстно желающая решить матримониальный вопрос (противоречивая — помните?) Ну и Эрнесто — слегка не от мира сего очкарик, появляющийся на сцене с кубиком Рубика 7×7×7 — забавой для тех, кого по нынешней моде называют «гиками», а раньше со странной смесью уважения и насмешки звали «ботаниками».

К обозначенным в партитуре персонажам режиссер добавил нескольких героев без слов, которые, по его замыслу, «отвечают за то, чтобы новая среда стала живой и узнаваемой».

Тимофей Кулябин пошел дальше. Действие происходит на фоне подготовки к 70-летнему юбилею титульного героя. Дону Паскуале придумана целая история жизни, запечатленная в черно-белом фильме, показываемом под увертюру. К счастью, не полноформатно, на занавесе или заднике, а на сравнительно небольшом экране. За что режиссеру отдельное спасибо: хочешь — смотришь не лишенный остроумности фильм. Не любишь анимацию музыки — можно задумчиво разглядывать сцену, слушая увертюру без назойливых мельканий.

Столь же деликатно решен весь спектакль. Кулябин тонко почувствовал хронологическую инвариантность сюжета и завернул историю в красивый ультрасовременный фантик, не испортив добавками лакомое содержимое, вкус которого — все та же интрига от маэстро Доницетти и его либреттиста Джованни Руффини.

Сценография Олега Головко — именно то, что простой зритель ожидает от Большого театра: масштабно, детально, разнообразно, поддержано богатой игрой света (художник Денис Солнцев) и сценическими трюками с гарантированным вау-эффектом. А когда для сцены в доме Норины требует камерность — пространство сжимается до уютной комнаты, в которой под портретом с автографом Курта Кобейна царит живой, насыщенный деталями тщательно наведенный беспорядок — красноречивая характеристика героини. После такого парада идей сценографа плоские фанерные домики «Кармен» на Исторической сцене вспоминаются как недоразумение — досадное и обидное для главной сцены страны.

Если даже после всех приведенных выше разъяснений по характерам героев все-таки остались вопросы, то визитной карточкой каждого персонажа могут служить выразительные, театральные и подробные костюмы художника Гали (sic!) Солодовниковой. От холостяцких одежд Паскуале и казуального прикида Эрнесто до стильных платьев Норины и гротескных костюмов для юбилейного шоу — дрессированные единороги, саксофонистки с ногами необозримой длины, восточный маг в вихре разнокалиберных мыльных пузырей, затесавшийся меж ними задрипанный мужичонка с гитарой… Частично великолепие можно разглядеть на прилагаемом видео с поклонов, но, конечно, появляясь в урочные моменты действия и рифмуясь с музыкой эти костюмы производят несравненно больший эффект.

Да, происходящему в спектакле запросто можно вменить избыточность, ведь время сценической жизни многих вставных, не обозначенных в партитуре персонажей в сложных костюмах исчисляется лишь десятками секунд. Но в комических операх подобная избыточность выполняет функции воздушных шариков на празднике — бесполезных, но радующих глаз и создающих настроение. Главное — не переборщить с количеством, и, на мой вкус, постановщики «Дона Паскуале» не переборщили.

Чтобы плавно перейти к исполнителям, отмечу пару важных особенностей постановки. Первая — радующая глаз музыкальность, закономерное следствие мирного творческого содружества режиссера и дирижера, о котором рассказал Тимофей Кулябин:

Мне очень повезло, что маэстро Михал Клауза сразу и очень плотно влился в процесс, внимательно выслушал исходный замысел, а потом участвовал практически во всех режиссерских репетициях. Благодаря этому нам было легко договориться о совместных правилах игры. […] Иногда сценический трюк рождался именно благодаря вмешательству дирижера, который указывал место в партитуре, где этот трюк может быть исполнен точно по музыке.

Другая важная особенность спектакля — многоплановость. Издалека вы увидите уверенно выстроенные мизансцены, по-оперному крупные штрихи действия. Посмотрев в бинокль вы в полной мере оцените детали декораций и костюмов. Но главное — оцените те прелестные мелкие нюансы, сценического взаимодействия, которые для оперы — жанра больших чувств и плакатных жестов, вообще говоря, не обязательны, но которые непременно зарождаются когда артистам в рамках внятной режиссерской концепции предоставлена достаточная творческая свобода и они с удовольствием живут в выстроенном на сцене мире иллюзий. Этот веселый драйв вносит важный вклад в успех комического спектакля. В общем, не забудьте взять бинокль — постановка не боится внимательного рассматривания.

Речь пойдет о спектаклях 21 и 22 апреля — соответственно, третьем и четвертом показах премьерной серии, дававшейся в два состава, певших через день.

Из четырех героев достоверно выделить главного не получится, и в этом сила данной оперы. Титульный персонаж, вздорный старикашка, решивший в 70 лет жениться на благочестивой «сестре» своего подручного, — лишь один из возможных центров, вокруг которых может вращаться действие. Локомотивом может стать любой из четверки.

Дон Паскуале

И всё-таки подсознательно хочется, чтобы эпицентром комического взрыва был именно герой, именем которого названа опера. Во всяком случае, это наиболее сложный образ из-за известной двойственности — с одной стороны герой должен быть смешным, с другой — все же вызывать сочувствие у сердобольной части зрителей. В обоих составах Паскуале убедили — и рассмешили, и заставили сопереживать. А вот насколько — больше вопрос личных вкусов.

Мне премьерный Джованни Фурланетто в большинстве сцен показался неоправданно сдержанным, особенно на фоне певшего на следующий день Николай Диденко, который лучше сумел придать голосу необходимую для буффонного баса характерность и был безупречен в использовании комедийных актерских приемов.

Доктор Малатеста

Здесь также наблюдалось ощутимое неравенство. Игорь Головатенко — певец с универсальным голосом и точным чувством стиля, что позволяет ему одинаково успешно исполнять разноплановые партии — будь то буффа, сериа, вердиевский репертуар или русская опера. Вот и на этот раз самое приятное впечатление оставили точная фокусировка звука, чистые пиано и аккуратные форте, точно соизмеряемые с громкостью оркестра. Хороша была актерская игра, отмеченная внимательным отношением к деталям образа, и насыщенная действиями, точно сопряженными с музыкой.

Константин Шушаков несколько уступил Игорю Головатенко и рафини­рованностью вокала, и уверен­ностью воплощения образа. В то же время, периодически наблюдая певца в спектаклях Большого (еще с Папагено в почившей «Волшебной флейте» Грэма Вика) не могу не отметить улучшение качества голоса и растущее разнообразие сценических приемов, используемых артистом.

Эрнесто

Не открою америку заметив, что тенор в белькантовой опере — наиболее частый источник зубной боли у искушенных слушателей. Поэтому с особым воодушевлением спешу рассказать, что оба тенора порадовали высоким уровнем исполнения бельканто, создав два ощутимо разных, но по-своему интересных образа. В трактовке испанского певца Селсо Альбело погруженный в себя Эрнесто пел мягким, ровным голосом непередаваемо масляной фактуры, изящно опевая ноты в сольных фрагментах. Из неоднозначных особенностей — в спектакле, о котором идет речь, Селсо Альбело принципиально не пел вставные ноты. В бельканто вариативная отсебятина, вроде вставных верхних нот, не только не возбраняется, но и является устоявшейся традицией стиля, берущей начало из соревнований певцов в виртуозности еще в барочные времена. Поощряемый легким недоумением, я поинтересовался у очевидцев первого премьерного спектакля. Они утверждают, что в нем верхние ноты Селсо Альбело пел, но слишком акцентированно по динамике и на грани форсажа по звучанию — где-то так на моем спектакле прозвучала «си» в дуэте с Нориной.

При всех достоинствах испанца, для меня более интересным выглядело выступление в партии Эрнесто Алексея Татаринцева — солиста Новой Оперы, на днях ставшего лауреатом премии «Золотая маска» за лучшую мужскую роль. Его яркий голос с терпкими обертонами захватывающе легко взлетал к вершинам. Отдельно отмечу музыкальность и непринужденную точность в ритмически сложных фрагментах дуэта с Паскуале, а также чуткое партнерское взаимодействие в дуэте с Нориной и отличное пианиссимо в конце (опять же, в отличие от Альбело, который лишь наметил пианиссимо, слегка убавив эмиссию). Эрнесто Алексея Татаринцева — тоже простоватый тюфяк, но более темпераментный и порывистый, что создает интересные акценты в характерных сценах.

Норина

Шестеренки сюжетов комических опер просто не придут в движение без умной, деятельной, женственной и, — таки да! — очаровательно стервозной девушки. Которая живет в свое удовольствие и которой не требуются советы баритонов — будь они хоть цирюльниками, хоть специалистами по фандрайзингу. Поэтому если продолжить разговор о главенстве ролей в этой опере, то Норина — все-таки первый претендент. Не забываем и о вокальной нагрузке — два сольных номера, один из которых прихотливо поставлен композитором в финал.

Приятно, что Венера Гимадиева, став певицей с мировым именем и престижными ангажементами, не забывает Большой театр. В роли Норины проявилось умение артистки подавать образ эмоционально, но не доходя до вульгарного гротеска. Что касается вокальной стороны, то на месте были и фирменная округлость звука, и филигранная техника (какие были нежные трели в финале дуэта с Эрнесто!) Пожалуй, лишь общее звучание голоса было излишне спинтовым, а на форте местами слышна усталость. Что ж, опера — живое действие, и даже лучшие певицы иногда бывают не в лучшей форме. Повод послушать Норину Венеры Гимадиевой в следующий раз.

Это первая большая роль Кристины Мхитарян, которую мне довелось услышать живьем. И я, признаться, очарован и покорен. В первую очередь, конечно, тем, что услышал готовую белькантовую певицу, владеющую арсеналом самых изощренных технических приемов и поющую фиоритуры с естественностью, с которой белочка щелкает орешки. Педантичное отношение к музыкальному материалу, чистый тембр, ровные регистры, великолепная динамика. Небольшая усталость под конец, проявлявшаяся едва слышным слоением звука на форте — похоже, исполнительница не рассчитала силы, да и петь через день такую партию молодой певице все-таки непросто. Норина у Кристины Мхитарян получилась обаятельной стервозой в лучших традициях героинь опер буффа. С удовольствием наблюдал за каждым жестом, но в финале все-таки по-мужски посочувствовал Эрнесто — жить с такой женщиной под одной крышей ему будет непросто, остается надеяться на чудо большой взаимной любви.

На этом о главных героях всё. Еще один любимый авторами опер персонаж — нотариус, регистрирующий брак. В серьезных операх он настоящий, в комических — соответственно, подставной. Вот и здесь Малатеста вербует своего родственника для регистрации мнимого брака. Как же хорош был оба спектакля Даниил Чесноков в этой крохотной роли! Глубокий сочный голос, за весомость которого, наверное, Малатеста и позвал этого недотепу, абсолютно все делающего не так. Осыпаемый тумаками нанимателя лженотариус — видимо, нуждающийся, изо всех сил пытающийся отработать вознаграждение, обещанное почетным фандрайзером. Маленькая роль, достойно дополняющая букет образов спектакля.

По воле композитора хор в этой опере появляется когда действие переваливает через экватор. И поет немного. Но мастерское исполнение, отмеченное незаурядным артистизмом, делает фрагменты с хорами одними из самых ярких моментов спектакля — налицо успешное творческое содружество главного хормейстера Валерия Борисова с режиссером-постановщиком. Рассказывать о сцене серенады с хором, отсылающей к незабвенному «цак надень!», бессмысленно — такое надо видеть и слышать. Главное при этом, по возможности, не ржать в голос, как добрая половина моих соседей по креслам.

Музыка «Дона Паскуале» — сплав присущей бельканто сладкой мелодичности и отточенной прозрачной оркестровки, в которой важную роль играют многочисленные инстру­менталь­ные соло, самое экзотическое из которых, пожалуй, — труба (оба спектакля — Михаил Гайдук), сопровождающая кантабиле арии Эрнесто. В целом оркестр (дирижер Михал Клауза) играл точно, но громковато, неоднократно перекрывая певцов (почему-то особенно не везло обоим Донам Паскуале). Также на мой вкус чрезмерно агрессивным показалось звучание флейты-пикколо, временами нарушавшее общее благозвучие.

Партитура дается с традиционными мелкими купюрами, вроде части кабалетты в арии Эрнесто. Продолжительность первого действия (с учетом технического антракта между сценами) — 45 минут, второго — 35 минут, третьего (с техническим антрактом) — 45 минут. Общая продолжительность спектакля с двумя антрактами — около трех часов (если начало спектакля в 19:00, то финальный аккорд звучит около 22:00).

Подводя черту могу сказать, что в эти два дня я стал свидетелем очередной большой удачи на Новой сцене Большого театра. После «Так поступают все» Флориса Виссера и «Свадьбы Фигаро» Евгения Писарева эстафету зрелищных и по-настоящему смешных постановок принял «Дон Паскуале» Тимофея Кулябина. Осталось выяснить в чем заключается секрет Новой сцены и, посредством оргвыводов или магии, распространить успех на Историческую сцену Большого театра, которую, если говорить об опере, по моему скромному мнению, года три назад кто-то основательно сглазил.

PS: Как бы невзначай замечу, что рассказывая о талантливой работе режиссера я ни разу не вспомнил название некоей оперы на букву «Тангейзер». Надеюсь, это оценят читатели, не подсаженные на жёлтое и жареное, а в опере больше всего любящие оперу.

Похожие темы

Премьера оперы Доницетти «Дон Паскуале» (Большой театр 19-20.04.2016)

Начинаю заново открывать для себя «Дона Паскуале»: два дня подряд был на премьере этой оперы в Большом. А до этого только записи слушал. И, судя по всему, здорово её недооценил.

«Иоланта» с причудами — премьера в Большом театре

Не помню откуда впервые услышал, что «Иоланта» в Большом будет, выражаясь парламентски, весьма оригинальна — уже давно это было. Лучше оттолкнусь от того, что слышали все — от предпремьерного репортажа

Премьера «Кармен» в Большом театре России

Премьера — всегда ожидания и волнения. На этот раз особенно сильные, ведь повод обязывает. «Кармен» в Большом театре — звучит не репортажной прозой, а восторженной поэзией под бравурную музыку