24 апреля 2015 года я снова отправился с «музыкальным» визитом в Санкт-Петербург. Город на Неве встретил меня обманчиво солнечной, но очень ветреной и весьма прохладной погодой. Одно слово — север! Но погода меня не очень интересовала, потому что я спешил на спектакль «Мадам Баттерфляй», который в этот вечер должен был состояться в Мариинском-2.
Выяснилось, что пробки в Питере по пятницам почти такие же, как в Москве, так что в театр я добрался, можно сказать, впритык. Открываю программку, и выясняется, что вместо неожиданно заболевшей ранее запланированной исполнительницы партию Чио-Чио-сан будет петь Амалия Гогешвили, а я её очень хорошо помню, она ведь работала в МАМТ! Я же слышал ее Леонору в незабываемом спектакле «Сила судьбы»! И она, в принципе, должна была петь Баттерфляй на следующий день, 25 апреля, я ведь еще переживал из-за того, что не могу остаться и её послушать! Но вот судьба (и, подозреваю, коварная питерская погода) распорядились так, что всё-таки я ее услышал! И увидел!
Думаю, что у Амалии эта роль — одна из любимых. Мне показалось, что она поет и играет с удовольствием. А голос ее стал более гибким и умелым. В первых фразах мне, правда, послышалась небольшая тремоляция на самом верху, но потом я просто заслушался. Чистый, тягучий голос особенно эффектно звучал на пиано и иногда казался шёлковым. В то же время звук был достаточно плотным и объемным даже на фоне пуччиниевского оркестра. Ну, пожалуй чуть узковатым получился звук на верхнем «до» в конце дуэта из первого, но, может быть, мне показалось, ибо во всех остальных лирических моментах мне понравилась тончайшая филировка. Но и в драматических фрагментах голос звучал весьма убедительно, с насыщенным тембром в жнем регистре. Особенно здорово прозвучали знаменитый монолог Чио-Чио-сан и трагическая сцена прощания с сыном. Очень интересно было следить и за пластическим решением роли.
Я впервые видел эту постановку и, увы, с первого раза не смог рассмотреть и, главное, осознать все ее особенности. В основном, кстати, из-за того, что слишком часто смотрел на Чио-Чио-Сан … Но дело того стоило, во-первых, она сама очень красивая, а во-вторых, ей придумали очень красивые костюмы — в японском стиле: с необъятной ширины рукавами… И у всех героев пластика была интересная, видимо, что-то взято из старинной японской культуры. И жесты очень своеобразные, особенно запоминается один — поднятая ладонь на вытянутой руке, у европейцев это скорее жест отстранения, но у японцев он гораздо более многозначен, как я понял. Очень эффектно выглядели сцены с четкими графическими силуэтами на ярком фоне. Я еще заметил, что с выбеленными лицами были только Горо и слуги в доме Баттерфляй. А вот одеты в японском стиле оказались и «американские» герои оперы. Вообще, спектакль получился, с одной стороны, очень красочным (изумительное цветовое решение!), с другой — весьма стильным и лаконичным. Пожалуй, там ничего лишнего.
И вот в этой постановке на сцене Мариинского театра Нажмиддин Мавлянов дебютировал в партии Пинкертона. Хотя в МАМТ он поет эту партию уже почти два года, здесь совсем другой спектакль, и образ немного другой, конечно, получился. В том числе, и из-за пластического решения. Но образ все равно очень запоминающийся! Главное, голос звучал очень здорово — звонко, сочно и как-то завораживающе-победно. Верх вообще казался беспредельным. И в остальном такой упругий и в то же время очень тембристый звук с красивым вибрато в середине и темным нижним регистром. «Dovunque al mondo» была спета блестяще. В любовном дуэте с Чио-Чио-сан завораживали и фразировка, и легато и сам тембр. А ария в третьем действии прозвучала просто потрясающе: с таким драматическим накалом и таким неописуемо красивым звуком! Но самым эффектным и совершенно незабываемым стал в тот вечер тройной возглас Пинкертона «Баттерфляй! Баттерфляй! Баттерфляй!» в очень яркой сцене самоубийства Чио-Чио-сан на фоне красно-розового заката. Этот возглас еще долго будет звучать у меня в ушах.
Кажется, впервые я слышал Александра Гергалова, который исполнял партию Шарплеса. Очень интересный баритон, достаточного объема (в ансамблях ничего не потерялось) и, по-моему, в нем есть что-то необычайно мягкое и приятное. А еще чувствуется опыт исполнителя: все было исполнено добротно и надежно. Ну, разве только было несколько плосковатых нот в самом верхнем регистре, как мне показалось. В общем, я слушал и смотрел с интересом, тем более, что актерское решение как раз роли Шарплеса наиболее сильно отличается в Мариинском от постановки в МАМТ. к сожалению, я не все детали ухватил с первого раза, но впечатление осталось хорошее.
В роли Сузуки выступила очень симпатичная Екатерина Крапивина. У нее была еще очень стильная японская прическа, которая, по-моему, ей необычайно идет! Правда, сначала мне показалось, что певица немного заглубляет звук, но потом она распелась и стала звучать более ровно. Очень энергично она прогоняла Горо и очень выразительно провела сцену с Кэт Пинкертон, которая, кстати, появилась в столь диковинном головном уборе, что я даже представить не могу, как он называется — такая очень широкополая шляпа с тюлем, кажется…
Горо тоже был очень стильный. Интересный образ получился у Андрея Попова и по пластическому решению, и вокально. Я еще обратил внимание, что у него очень хорошая дикция.
Хор, как всегда в Мариинском, замечательный. Все его фрагменты на ура прошли. Ну, и оркестр под руководством Михаила Синькевича тоже очень хорошо играл, по моему. В общем, спектакль получился прекрасный. Это я еще тогда не знал, что очаровательной Амалии Гогешвили на следующий день придется петь Баттерфляй еще раз! Снимаю шляпу! А в этот вечер все были молодцы! Спасибо большое!
Добавить комментарий