Наверное, все уже высказались о премьере «Саломеи» Рихарда Штрауса в Новой опере. Напишу немного и я. Может, даже к лучшему, что уже какое-то время прошло. Зато в памяти осталось только самое главное. Дело в том, что впечатления от спектакля 14 сентября были очень яркими, но в основном эмоционального порядка. И с первого раза в тонкостях постановки я, к сожалению, не разобрался, собирался повнимательнее оценить детали на втором спектакле. К тому же, я планировал написать отзыв по итогам обоих премьерных представлений, но… человек предполагает, а… неприятный случай располагает… Увы, на втором спектакле побывать не удалось. Так что постараюсь написать о первом. Но сначала маленькое историческое отступление (которое, в принципе, можно не читать).
С огромным нетерпением ждал я эту премьеру — еще с момента весьма многообещающего концертного исполнения в январе 2014 года. И вообще, у меня с этой оперой связаны очень приятные воспоминания: запись оперы впервые услышал, кажется, в конце 80-х, был у меня альбом из двух виниловых пластинок фирмы ETERNA с Кристель Гольц в заглавной партии (запись 1948 года) в белом конверте с иллюстрацией Обри Бёрдслея, и эта музыка меня сразу заворожила, да и текст немецкий я уже тогда влёт воспринимал, а там это большое значение имеет. В общем, очень я тогда заинтересовался всей этой историей про царя Ирода. А потом мне это очень помогло на экзамене по истории языка (немецкого, конечно). Там нужно было перевести текст с древненемецкого на современный немецкий и объяснить все изменения, произошедшие в грамматике. А текст достался один из самых древних и, соответственно сложных, которые есть на немецком — «Тациан» (Tatian) — библейский текст в изложении одного из пророков (старонемецкий вариант) — здоровый такой отрывок, в котором, на первый взгляд, ни одного знакомого слова не было. Но как раз в середине древнего текста я увидел три слова подряд, которые явно можно было перевести как «голову на блюде». И тут сразу всё стало ясно. Это была как раз история о Саломее, которую я после этого быстренько перевел на современный немецкий и достаточно бойко изложил — спасибо опере! Так что после такого везения теплые чувства к этой музыке только усилились! И драматургически она мне всегда очень нравилась, слушать, например, «Кавалера розы» мне сложновато, а «Саломея» — она такая компактная и ёмкая. Правда, я не знал, что это сокращенная авторская версия, и существует более развернутый вариант (конечно, надо будет его тоже послушать).
Кстати, в Новой опере тоже именно эта сокращенная версия прозвучала. Она же с первых слов цепляет, сразу такая томная и манящая атмосфера создается. Пряный аромат чувственности кружит голову. Думаю, что это — заслуга прекрасного оркестра Новой оперы и дирижера Латама-Кёнига. Правда, я музыку эту очень цельно и на уровне эмоций воспринимал, поэтому подробности описать не могу. Такое грандиозно-завораживающее полотно.
Сценография сразу очень понравилась — ярко, наглядно, выпукло и ничего лишнего. Поймал себя на мысли, что желтый задник точно такого же цвета, как фойе в Мариинском-2, и это тоже вызвало весьма приятные ассоциации. Удивительное черное дерево со множеством густо переплетающихся корней и отростков сначала напомнило модель спирали ДНК, и может быть, в этом тоже был какой-то глубинный смысл.
Постановка, безусловно, глубокая и многослойная. Боюсь, что с первого раза у меня не получилось всё охватить. В частности, аллюзию на Гринуэя я «не считал», хотя в свое время очень увлекался фильмами этого интереснейшего режиссера и «Повар, вор, его жена и ее любовник» смотрел раз пять (впрочем, мой любимый гринуэевский фильм «Контракт рисовальщика» я засмотрел вообще до дыр и когда-то знал наизусть!).Жаль, что пока многого не понял в постановке, в частности у меня, старого консерватора, пара сцен вызвала некоторую неловкость, но видимо, это из-за того, что я вместо того, чтобы поразмыслить, руководствовался исключительно эмоциями. Так что я рассуждения о постановке отложу до следующего просмотра (в январе!), а теперь перейду к самому главному — к исполнителям!
Наконец увидел во всем блеске талант Натальи Креслиной! Всегда думал, что Саломея — партия совершенно убийственная! Это какой голос нужен! Когда Креслина только начала петь, я поймал себя на мысли, что ее голос не производит впечатление выдающегося и звучит чуть «угловато» и «слоисто"(к тому же, я не сразу привык к ее немецкому произношению). Но буквально через две минуты певица настроила звук, и это было самое оно! Плотный, твердый и надежный, как скала, а в самых аффектированных фрагментах голос прорезал оркестр и всё пространство зала. Но самое мое большое восхищение вызвала выносливость этого голоса, ведь Креслина по ходу оперы только прибавляла, она пела все лучше и лучше, а ведь это очень длинная и сложнейшая партия! И выглядела певица очень эффектно, эта её летящая копна волос была изумительна, и во многом и делала образ Саломеи таким ярким. Замечательно!
Маргарита Некрасова спела Иродиаду так, как я мечтал! Шикарно! Такой голос — мощный, яркого насыщенного тембра, выразительный (ну, разве что первые две фразы, кажется, прозвучали чуть глуховато, но всё последующее затмило эту подробность)! Звук был яркий и тягучий одновременно, сильный и красивый. Некрасова очень интересно играла, с большим вкусом, и выглядела очень стильно. Пожалуй, у нее был самый удачный костюм с незабываемым золотым узором. И очень интересные моменты в роли Иродиады она для меня открыла. Режиссерская концепция ее роли показалась мне достаточно необычной (в частности, из-за убийства Саломеи), но крайне интересной.
Андрей Попов в роли Ирода был просто великолепен! Я так понял, что ранее он уже играл эту роль в других постановках. Смешно говорить, что он «прирожденный Ирод», но это так. Играет бесподобно, поёт еще лучше. А какая пластика! Какие движения, жесты! Но самое главное: совершенное владение голосом, который передавал все оттенки переменчивого настроения сластолюбца Ирода, сколько там обертонов! Идеальная фразировка! Суперчеткая дикция! Кстати, его немецкое произношение по-моему, лучше, чем у многих немцев! И какое перевоплощение! Я ведь до этого видел Андрея Попова в Мариинском театре в партии Горо в «Мадам Баттерфляй»! Там был совершенно другой образ! Очень здорово!
Борис Стаценко грандиозно спел Иоканаана. На самом деле он не просто пел, он вещал. Как это и должен делать пророк. Но какой был звук! Очень большой, качественный и прекрасно сфокусированный! Особенно мне понравились очень длинные ноты, которые звучали ровно и сверхстабильно. Какое бесконечное дыхание! И еще я обратил внимание, как насыщенно и убедительно звучал нижний регистр, активно использующийся в этой партии. Надо сказать, что в отличие от других персонажей роль Иоканаана задумана режиссером как весьма статичная. К тому же, у него крайне своеобразный костюм — всё тело стягивают кожаные ремни. Поэтому выразительных средств было не так много. И Стаценко практически все сыграл взглядами и скупыми поворотами головы!
Когда я увидел, что партию Нарработа будет петь Георгий Фараджев, я, честно говоря удивился, потому что его голос никак не ассоциировался у меня с музыкой Рихарда Штрауса. Но выяснилось, что даже при достаточно небольшом объеме звук получается четким и внятным, и тембр такой… ближневосточный… томно-пряный. В общем, вписался.
Обратила на себя внимание в очень небольшой партии Пажа Иродиады Валерия Пфистер. Очяень эффектно она в брючных партиях выглядит. И главное, что-то мальчуковое в ее тембре появляется. И при этом и выглядит, и звучит очень естественно. Причем, режиссерская трактовка роли ее персонажа, как я понял, тоже отличается от привычной.
Но в этом я планирую разобраться при следующем посещении этого спектакля, которое я уже предвкушаю. Надеюсь, услышать и другой состав! Но это уже мечты, мечты!.. В заключение хочу поздравить Новую оперу с интересной премьерой! Высокого уровня получился спектакль! Спасибо всем большое!
Добавить комментарий