Не успело в Москве начаться оперное межсезонье, как театр Геликон-опера собрал не успевших затосковать театралов. И не только их. Поляна перед церковью Вознесения в Коломенском была плотно заполнена пестрой публикой. Все смешалось — випы, бомонд, преданные опере театралы с компаниями друзей-неофитов и просто случайные отдыхающие, зашедшие продегустировать диво дивное — оперу под открытым небом, да не в концертном, а в сценическом варианте.
Организация мероприятия соответствовала грандиозности замысла. Четко регламентированный проход, демократичная охрана, но главное — хороший звук и театрального качества освещение сцены, в котором бесились мириады мошек-аборигенов. Восхищала привязка к местности — действие неразрывно связало пространство сцены со стенами и лестницами церкви и спектакль выглядел так, будто здесь и родился. Для любителей эффектов в урочный час был предусмотрен выезд царя на коне в сопровождении пешей группы опричников. Колокольный звон сопровождал начало действий и драматический финал.
Конечно, оценивать микрофонное исполнение солистов и оркестра под руководством Евгения Бражника можно лишь условно, но специфика пленэра в том, что он меняет акценты восприятия происходящего на сцене.
Главным украшением спектакля стала Лариса Костюк, предельно убедительно спевшая и сыгравшая Любашу. Причем, под действие магии ее обаяния попали даже те, кто не захватил бинокль — чувства были в голосе певицы, а те, кому посчастливилось наблюдать за ее игрой, получили двойное удовольствие. Трогателен был образ Марфы в исполнении Лидии Светозаровой. На фоне столь сильных женских ролей несколько потерялся Грязной в исполнении Петра Морозова, допускавший и неточности интонирования. Образ Бомелия в постановке Бертмана несколько укрупнен, а Дмитрий Хромов исполнил роль превосходно — в результате сильный, хитрый, расчетливый немец заслуженно выдвинулся в главные герои. Еще один колоритный герой — Малюта — получился у Дмитрия Скорикова.
Что касается постановки, то показателен диалог:
— Почему Марфа, выпив напиток с изменившимся лицом уходит со сцены, а Лыков продолжает веселиться — будто ему дела нет?
— Бертман же!
— Что, Лыков не любит Марфу?
— Помнишь повисшие в воздухе слова Марфы: «жених свою невесту забывает»? То-то!
Да, приходя на спектакли Геликон-оперы вы автоматически подписываетесь на специфические режиссерские приемы Дмитрия Бертмана — вроде гипертрофирования значимости второстепенных фраз и обыгрывания буквального смысла слов. У этих приемов есть почитатели, к которым не относится автор этих строк. Но это тема для другого дня, а в этот прохладный вечер в Коломенском витал дух оперы Римского-Корсакова — демонически обаятельный и всеподчиняющий, он подарил слушателям впечатления, которые не скоро забудутся.
Добавить комментарий