Ну вот и долгожданная, после февральской отмены, «Кармен». Любимая постановка, разгадывающая несколько драматургических загадок Бизе, в меру пронизанная дыханием Эроса, в меру просто-грубоватая, в меру утонченная. Но главное, что спектакль был инкрустирован замечательно исполненными ролями.
В антрактах оперных спектаклей нередко можно услышать, как слушатели с жаром обсуждают перипетии сюжета, будто речь идет о свежих новостях. Судят о правдоподобности событий, о возможных вариантах поведения героев и, конечно, о характерах — часто в их привычном бытовом ракурсе («а этот Хозе все-таки — слабак!»). Особенно, когда герои — не сказочные или мифологические персонажи, а не хватающие звезд люди из плоти и крови. С этой точки зрения, наверное, трудно найти более несовременный сюжет, чем либретто оперы Жюля Массне «Вертер».
Вчера для первого состава премьерная гонка завершилась. К спектаклю была добавлена отсутствующая у Верди сцена «Триумфальные поклоны». Пусть завидуют рок-звезды — такого одухотворенного рёва зала им не дождаться. Видимо, сказалось, что премьерный бомонд схлынул и зал заполнили любители оперы, склонные к простодушному выражению эмоций, нередко — через край. На мой вкус, перегибом были попытки аплодировать в каждой паузе (особенно неуместно — дважды перед «Ritorna vincitor!» Амнерис и Аиды) и в итальянском стиле — «в оркестр», заглушая каденцию, сразу после снятия певцом последней ноты. Но даже такое безобразие — от чувств же!:)
Еще одна незапланированная сцена — «Конец света» — случилась во время сцены Амнерис. На этот раз испытанию на прочность подвергся оркестр. В яме два или три раза на несколько секунд гас свет. Незабываемое зрелище — Феликс Павлович за подсвеченным пультом и — музыка из непроницаемо черной оркестровой ямы. Спектакль не остановился, а друзья, сидевшие в партере, попросту ничего не заметили. «Конец света» продолжался на поклонах — освещение погасло в момент выхода артистов, но подобная неформальность уже не грозила спектаклю, а лишь усилила реакцию зала. Браааави!
Последние несколько лет Московский музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко привлекает внимание публики не только успешной реализацией амбициозных проектов, но и тем, что постановки эти осуществляются почти исключительно силами штатных солистов, с единичными приглашениями на главные партии.
Спектакль предусмотрительно дают без антракта, но ручейки уходящих начали струиться уже во время сцены в Чудовом монастыре, когда особо чувствительные любители оперы услышали как поют Пимен и Самозванец.
Добро пожаловать на журналистскую кухню! Дело в том, что моя рецензия на «Майскую ночь», опубликованная вчера в Операньюс, изначально была написана в «дневниковом» стиле — с неформатными для респектабельного сми наблюдениями, отступлениями, разговорными словечками и сопутствующими атрибутами непринужденной болтовни в кулуарах. Как водится, немного угловато и неотесано, неприкрыто эмоционально, но — от души:) Для журнала я местами переписывал заново, местами жестоко резал. Также не надо забывать и про то, что журнальные материалы всегда подвергаются редакторской правке. В результате в журнал пошел во многом другой текст.
Предлагаемый исходный вариант дорог мне большим количеством несущественных стилистических и смысловых деталек, хранящих настроение, с которым я шёл (летел!) домой после спектакля. Для тех, кто любит читать и сравнивать может быть забавно. Сразу оговорюсь, что индивидуальные посвящения артистам остались почти без изменений. Итак…
Текущий спектакль МАМТ органично вписался в череду мероприятий к 170-летию Н. А. Римского-Корсакова, отмеченному на прошедшей неделе. После концерта Анны Аглатовой с РНО и «Ночи перед Рождеством» ГАСК России п/у Валерия Полянского это было третье за две недели погружение в живописную музыку композитора. Чтобы собрать лучших артистов театра в одном представлении нужна постановка масштаба «Войны и мира», но и этот, куда более скромный по количеству героев, спектакль предоставил возможность услышать и увидеть стольких ярких солистов, что не скоро забудется.
