Этот вопрос не только о моём призвании, или о призвании других композиторов — студентов и «свободных художников»; этот вопрос о музыкальной жизни в целом и об отношении нашего общества к академической музыке, если у нас всё ещё есть общество, а не сборище нужных друг другу партнёров-индивидуалистов. Все мы, музыканты, если каждый сам себя считает вправе так называть, словно оторваны от этого общества. Речь идёт не о карьеристах-многостаночниках, не о «музыкальных экономистах», которыми полны филармонии и консерватории и не о самодостаточной и высокомерной «элите», собранной в обойму. Я пишу о музыкантах, ищущих свой путь, пытаясь оставаться музыкантами.
19 ноября (8 ноября по ст. стилю) 1794 года родился Николай Борисович Голицын — представитель русского княжеского рода, офицер, участник Отечественной войны 1812 года и Заграничного Похода, автор военных мемуаров, страстный любитель музыки и сам хороший виолончелист, выступавший в качестве солиста и в составе созданного им квартета. Биография очень яркая. Но почетное место в мировой истории князь заслужил не потому, что был среди тех, кто брал наполеоновский Париж, а благодаря общению с человеком, который не был ни аристократом, ни военным, не имел крупного состояния, не мог похвастаться ни влиянием в обществе, ни какими-то особыми добродетелями, не говоря уже о здоровье. Зато его звали Людвиг ван Бетховен.
5 сентября родился Джон Кейдж — лидер, идеолог и икона послевоенного авангарда, родоначальник музыкального хеппенинга, один из изобретателей звукового коллажа, алеаторики, «конкретной музыки», «препарированного» фортепиано и т. д., и т. п.
Вчера заново посмотрел «Amadeus» Милоша Формана — чтобы освежить этот фильм в памяти и просто отдыха ради. Впервые я видел его в юности и с тех пор не пересматривал. Спору нет, актерский состав подобран великолепно: очень хорош Мюррей Абрахам в роли Сальери, а Джеффри Джонс (Иосиф II) просто выше всяческих похвал. Откуда же это чувство разочарования и даже раздражения? Могу сказать: его вызывает у меня сама формановская (и, соответственно, шефферовская) идея заставить «бездарного» Сальери завидовать гениальному Моцарту.
Окинув взглядом свой «Голос публики», с удивлением обнаружил, что до сих пор не посвятил ни одного поста опере Андрея Тихомирова «Дракула» — произведению, с которым знаком уже достаточно давно, и к которому, как меломан и любитель оперы, питаю нешуточную слабость. Появился повод исправить положение. К сожалению, невеселый — речь пойдет о вчерашней встрече с прессой директора театра Новая Опера Дмитрия Сибирцева. Но сначала — преамбула. Даже две.
Как-то очень быстро проскочила премьерная серия «Медеи» в МАМТ! Мы увидели два прекрасных состава. Причем, каждый прекрасен по-своему. На мой взгляд, голоса настолько разные, что я не совсем понимаю, зачем их сравнивать, а уж тем более противопоставлять друг другу, ведь, судя по третьему спектаклю, исполнители теперь будут петь в разных сочетаниях, а это еще интереснее.
В злокозненный оперный жанр даже не надо особо вглядываться, чтобы осознать его растленное влияние, иезуитски усиливаемое слащавой музычкой. Чистое подстрекательство: сегодня он слушает «Кармен», а завтра? Ответ очевиден, как до мажор: пойдет резать цыганок! И уже не имеет большого значения как умирает Кармен в театре — пусть даже в постановке очередного гения от режиссуры Хозе в приступе бешенства переезжает возлюбленную на тракторе. Налицо изощренный призыв к насилию, обусловленный законами жанра! Но ведь есть еще всякие лючии, далилы и, — страшно сказать, — электры и саломеи. А то и медеи с енуфами!
(Навстречу 150-летнему юбилею первой постановки «Тристана и Изольды»)
Читаю «Легенду о Тристане и Изольде», семисотстраничный сборник средневековых литературных памятников, в которых пересказывается, с различными вариантами, история взаимоотношений престарелого короля Марка, его молодой жены Изольды Бело_кур_ой и племянника Тристана, и не перестаю удивляться. Ну как же, скажите на милость, так получилось, почему никто из режиссеров до сих пор не додумался, что опера Вагнера — это никакая не музыкальная драма, а самая настоящая комедия? Неужели я первый, кому пришла в голову столь очевидная мысль? Если да, то у меня есть повод для гордости! Смельчак, который сумеет облечь эту идею в сценические формы, несомненно, войдет в историю оперного театра как великий реформатор жанра. Комическая опера «Тристан и Изольда» — каково?
