В Новой опере друг за другом прошли два спектакля «Князь Игорь» — оба с большим успехом. А я в очередной раз задумался: ведь несмотря на то, что с концепцией этой постановки согласны далеко не все, зрители охотно приходят ее смотреть и второй, и третий, и пятый раз, да и артистам играть и петь в этом спектакле явно нравится. Премьера оперы состоялась уже достаточно давно — 16 апреля 2011 года, а 23 августа был уже 60-й спектакль!
Предвижу, читатель резонно фыркнет: «Не нравится — не ходи! Зачем заниматься мазохизмом?». Но опера — не только режиссеры, хотя теперь иногда в это бывает трудно поверить. Оперные спектакли штучной работы создаются артистами, и случаются события, которые просто нельзя пропустить — как дебют Бориса Стаценко в спектакле, о котором пойдет речь,. Так и получилось, что личный оперный сезон открылся таким вот необычным для меня образом — «Князем Игорем» в Новой Опере.
Уже который раз открываю музыкальный сезон походом в Новую оперу на «Евгения Онегина». Как же приятно снова прийти в этот зал, сесть в удобное кресло и замереть в приятном ожидании! И у всех чувствуется такое радостное волнение. Я заметил, что когда стали появляться оркестранты, народ их встречал, как родных. По залу пронеслось чуть ли не восторженное: «О, уже идут!». А появление дирижера Андрея Лебедева публика вообще встретила овацией, какой я даже и не помню… Соскучились люди за лето… А уж когда после гениального светлого вступления Татьяна с Ольгой выбежали на сцену и запели это мечтательно-прозрачное и неуловимо печальное «Слыхали ль вы…», от которого всегда почему-то наворачиваются слезы и вспоминается последняя фраза неподражаемого романа Брэдбери «Вино из одуванчиков», все замерли с практически блаженным выражением на лицах… И даже крошечная оговорка в ансамбле (не важно, у кого!) не только не разрушила, а даже еще больше укрепила идиллию единения сцены и зала.
Судя по всему, артисты тоже были в прекрасном настроении и подарили нам замечательный вечер.
Для меломанов лето — пора последних премьер и «отчетных» фестивалей театров, показывающих под закрытие сезона лучшие спектакли. Следом приходит наполненное предвкушениями межсезонье. Но не ошибусь в утверждении, что пульс музыкального лета — это события на открытых площадках, дарящие особенные впечатления и запоминающиеся надолго. В прошлом году летняя программа концертов на пленэре откровенно баловала нас. В этом году календарь опен-эйров не столь насыщен, тем ценнее каждое мероприятие.
Перед премьерой «Осуждения Фауста» Гектора Берлиоза в Большом я специально старые записи не переслушивал. Ну, во-первых, для свежести впечатлений. Во-вторых, я же изначально на три спектакля подряд собирался — вдруг надоест? И вот после трех спектаклей не так-то просто проанализировать и, главное, сформулировать, впечатления. Во всяком случае, у меня сразу не получается. Большинство удовлетворились одним посещением, и им всё ясно. Уже и выводы сделали. Мне бы их уверенность. В общем, я решил не выпендриваться, да и не повторяться, а просто рассказать, как все было. Сначала несколько слов о постановке, которая вызвала столько споров. Там было несколько неожиданностей — как приятных, так и не очень.
В почти уже минувшем сезоне две премьеры получили на орехи от уважаемых критиков по одной и той же причине — не оправдали надежд на «что-нибудь эдакое». Вторая из них — философски утонченный «Дон Паскуале» Тимофея Кулябина в Большом театре, а хронологически первой была «Манон», поставленная в МАМТ Андрейсом Жагарсом, на которой особенно отчетливой была вилка между радушным приемом публики и заунывно брюзжащим хором официальных рецензий в центральной прессе. Властителей дум нельзя разочаровывать — они этого не прощают.
Тем временем, как раз к концу сезона «Манон» вступила в благодатную для спектакля пору. Забылась премьерная суета с ежедневным втаптыванием мизансцен и пением до упаду в атмосфере тотальной срочности, артисты осмыслили и отшлифовали роли — самое время навестить героев.
Есть в этом что-то и от эстетства, и от предательства (любимого оперного жанра) — повинуясь настроению не воспользоваться заранее купленными билетами на премьеру «Любви к трем апельсинам», а на ходу поменять планы и направиться на концерт Кафедры медных духовых инструментов Московской консерватории. В конце концов, апельсины никуда не укатятся, а такой концерт — когда еще будет!
Имя режиссера Дмитрия Чернякова произнесенное в общественном месте — гарантированный скандал и непременные баррикады, по обе стороны которых приличные, вроде, люди торопливо превращаются в непримиримых горлопанов. Из-за этого стараюсь Чернякова не поминать всуе. К сожалению, иногда случается повод, и вот один из них.
