Чем больше слушаешь Вагнера — тем больше он «засасывает». Он звучит мощно и глубоко. И учит видеть в жизни главное. Я сегодня всего второй раз в жизни слушал «Тангейзера» в МАМТ. Впечатление очень сильное. По-моему, оркестр и дирижер Фабрис Боллон были в ударе! Честное слово, я наслаждался распутыванием знаменитых вагнеровских лейтмотивов! И певцы — буквально все — заслуживают самых восторженных слов!
В спектакле Людмилы Налетовой Япония выведена несколько кукольно, мультяшно — с красочными и гротескными деталями костюмов, необычными походками и позами.
Удивительно, но факт — озорной камерный спектакль на Малой сцене МАМТ не потерялся на фоне безусловного и всестороннего великолепия недавней постановки «Кози» в Большом театре. Этой опере вообще повезло в Москве: у не самого популярного и непростого для исполнения опуса Моцарта — сразу две отличные постановки, которые, при всех различиях, пожалуй, объединяет главное: они по-настоящему смешные и полностью соответствуют определенному либреттистом жанру «веселой драмы».
Самое красноречивое свидетельство волшебства этой «Богемы» — то, что на поклонах не получилось ни одной нормальной фотографии — ни общей, ни индивидуальной. Честно — плохо помню, как фотографировал.
Нет, конечно, я знаю, что настоящих природных меццо очень и очень мало, что нередко в меццо идут сопрано, чуть не дотягивающие самые важные для них верхние ноты. Но МАМТ про дефицит меццо, похоже ещё не знает.
Два отличных студенческих спектакля за выходные: музыкально-драматический «Легкое дыхание» Наталии Анастасьевой-Лайнер и полноценная оперная постановка «Тайный брак» Игоря Ясуловича, известного актёра, ныне также режиссёра и педагога. Вступительное слово взял Александр Титель, а у Игоря Николаевича был спектакль в ТЮЗе, откуда он приехал аккурат к поклонам.
Конечно же, я успел соскучиться и, радуясь, что сезон открывается именно Аидой, ждал этого дня. По разным обстоятельствам не смог быть на обоих спектаклях с другим составом — теперь до следующей серии в декабре. А во вчерашнем (уже позавчерашнем) спектакле все было ладно и невозможно было ни наслушаться, ни оторвать бинокль от сцены.
