Знаете, что такое настоящая грусть-печаль? Это когда выходя из МАМТа после «Алжирки» вспоминаешь, что до конца сезона лишен удовольствия созерцать клечатый занавес в предвкушении элегантно подаваемых незамысловатых россиниевских коллизий.
Дебют Нажмиддина Мавлянова на радио. Текст-расшифровку, наверное, можно не читать — сразу переходите к
аудиозаписи. Вставлены два музыкальных номера: запись «Celeste Aida» с генералки и куплеты про Крошку Цахеса из «Сказок Гофмана».
Свершилось! Большой театр объявил планы аж на два сезона… и стало скучно. А еще — обидно. Как-будто, посулив шоколадку в красивой обертке, развернули пустой фантик.
Ну вот и долгожданная, после февральской отмены, «Кармен». Любимая постановка, разгадывающая несколько драматургических загадок Бизе, в меру пронизанная дыханием Эроса, в меру просто-грубоватая, в меру утонченная. Но главное, что спектакль был инкрустирован замечательно исполненными ролями.
Не будет сильным преувеличением сказать, что Моцарт в Москве звучит практически непрерывно. Самостийная гениальность творений композитора подкупающе привлекательна, что способствует включению моцартовских арий в концерты исполнителей, для которых Моцарт не является основной специализацией (только в этом сезоне — Ильдар Абдразаков, Хибла Герзмава, Ольга Перетятько).
Динара Алиева не очень удачно начала — в первом действии голос с трудом шел наверх, заметно уплощался у верхних нот. Самые заметные потери были в «Sempre libera»: из однозначных потерь — смазанные стаккато, из неоднозначных — не вставлен ми-бемоль в кульминации. Я остался при своем мнении, что для сегодняшнего голоса Динары Алиевой наиболее подходит Мими. Виолетта требует виртуозной подвижности — да, всего пару раз в одном номере. Но этот номер гвоздевой, и ноты из него не выбросить.
E strano, e strano!.. Нет, в самом деле — наваждение. Феноменальной чистоты тембр. Неземной свободы верхний регистр. Объем. Дикция. Нежнейшее пианиссимо. А филировки такие, что, кажется, сердце замедляет удары, чтобы уши лучше слышали этот исчезающий, но до предела слышимости отчетливо ровный звук. Такова Виолетта у Альбины Шагимуратовой.
В антрактах оперных спектаклей нередко можно услышать, как слушатели с жаром обсуждают перипетии сюжета, будто речь идет о свежих новостях. Судят о правдоподобности событий, о возможных вариантах поведения героев и, конечно, о характерах — часто в их привычном бытовом ракурсе («а этот Хозе все-таки — слабак!»). Особенно, когда герои — не сказочные или мифологические персонажи, а не хватающие звезд люди из плоти и крови. С этой точки зрения, наверное, трудно найти более несовременный сюжет, чем либретто оперы Жюля Массне «Вертер».
